Верочка

— Колоссальное значение сейчас приобретают брови. Вот вы меня извините, Людмила Прокофьевна, раз уж у нас такой разговор. Вот, например, ваши брови.

— А что мои брови?

— Ведь это же неприлично!

— Верочка, вы, как всегда в курсе. Пожалуйста, объясните, мне, что такое происходит с Людмилой Прокофьевной.

— Да у нее роман с Новосельцевым. Вы что, не знаете? Все знают.

— Служебный роман...

— Угадайте, почему я опоздала?

— В райкоме, что ли, были?

— Проспала.

— Ой!

— Первый раз в жизни проспала!

— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.

— Ха! Мать!.. Мать у них был Новосельцев!

— Если у вас так густо растут брови, надо же с этим как-то бороться!

— А как с этим можно бороться?

— Надо выщипывать, прореживать.

— Чем?

— Ну, хотя бы рейсфедером!

— Рейсфедером? Милая моя, это же больно!

— Ну вы женщина, потЕрпите! Бровь должна быть тоненькая-тоненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.

Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!

Именно обувь делает женщину женщиной.

Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!

Именно обувь делает женщину женщиной.

— Как сказать... Ну... Словом... Что теперь носят?

— В каком смысле?

— В смысле одежды... Вот...

— А... зачем это вам? Ой, извините, Людмила Прокофьевна.