— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.
— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.
— Как сказать... Ну... Словом... Что теперь носят?
— В каком смысле?
— В смысле одежды... Вот...
— А... зачем это вам? Ой, извините, Людмила Прокофьевна.
— Если у вас так густо растут брови, надо же с этим как-то бороться!
— А как с этим можно бороться?
— Надо выщипывать, прореживать.
— Чем?
— Ну, хотя бы рейсфедером!
— Рейсфедером? Милая моя, это же больно!
— Ну вы женщина, потЕрпите! Бровь должна быть тоненькая-тоненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.
— Верочка, я иногда бываю резка, груба...
— Да, это факт.
— Это факт, что скрывать. Характер у меня ужасный.
— Да, отвратительный!
Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!
— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать!.. Мать у них был Новосельцев!
— Как вам сапоги?
— Очень вызывающие, я бы такие не взяла.
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.
— А что, вы считаете, что мне нельзя подарить цветы?
— Можно! Вам подарить можно. Просто для этого нужен какой-то этот самый... как? День рождения, или, там, как это... Восьмое марта.
Понимаете, еще тут, Людмила Прокофьевна, важна такая вещь как комбинаторность. Ну... Сочетание.