Однако...
Изменений не следует бояться,
Без колебаний нужно развиваться.
Нельзя невеждой, слабым оставаться,
Иначе мир тебя раздавит тяжестью своей...
Однако...
Изменений не следует бояться,
Без колебаний нужно развиваться.
Нельзя невеждой, слабым оставаться,
Иначе мир тебя раздавит тяжестью своей...
— Он уверен, что он изменит весь мир.
— А это крайне опасно.
— Как и все, что может изменить мир.
Говорят, что люди могут изменяться, но правда ли это? Если я захочу полететь, у меня вырастут крылья? Сильно сомневаюсь. Мы не меняем себя. Мы меняем этот мир.
Без сомнения, небольшим группам неравнодушных, убежденных граждан под силу изменить мир. Точнее, только им это и под силу.
Оказывается, чтобы увидеть, как изменился мир, достаточно понять, что ты сам стал другим человеком.
Не стоит терять время, пытаясь изменить мир; достаточно позаботиться, чтобы мир не смог изменить нас самих.
Когда носишься по миру подобно ветру в поле, нужны ориентиры, чтобы понять, как далеко завел тебя путь и как сильно ты изменился, пропуская его через себя.
Это действительно чаще всего происходило весной, хотя случалось и под осень, в такое время, когда всё меняется. Оно всё цветёт или увядает, воды начинают течь или замерзают, а ты вдруг чувствуешь, что становишься шёлком, тело твоё мнётся и вьётся, разглаживается и льнёт, не понять даже, к чему или к кому. Себе видишься шёлком, а ближним своим – серебром, потому что им начинает казаться, что ты окружена непроницаемой прохладой, твёрдой поблёскивающей корочкой, через которую не процарапаться. И тогда горе им, ближним, потому что ты вроде бы и не ждёшь, но кто-то должен прийти и приблизиться, миновать границу, не заметив её, и за это сорвать все цветы, собрать плоды и получить все призы, надо ему или не очень. А пока его нет, так легко и одиноко, что гляди того улетишь, шаг, другой, а потом думаешь, а зачем я – ногами? ведь лететь быстрей, если уж я всего лишь шёлк, всего лишь шарф. И глупо спрашивать, какие планы на лето или «что ты делаешь этой зимой», – кто, я? Нечего рассказать, нечем похвастать, потому что среди ваших земных путешествий и ваших побед нет места для меня, и не имею я никакого знания ни о себе, ни о будущем, кроме одного, – а у меня скоро будет любовь.