Протоиерей Димитрий Смирнов

Ты можешь верить, что там за гробом тебя что-то ждёт, а можешь думать, как думали наши предки-нигилисты, что умрешь — лопух вырастет и всё... Ну и пожалуйста. Но веришь ты или не веришь — и Бог есть, и загробная жизнь есть, и ад есть. Никакого ада нет! Ну как же нет, когда ты живёшь в аду? Не веришь? Ну подойди к зеркалу, посмотри на свою мрачную рожу! Разве может венец творения, высшее создание Божие иметь такую мрачную харю? Почему тебе так плохо? Если ты вообще такой умный, такой прямо весь свободный, тебе вот на всё начхать, ты сам всё знаешь... Что же у тебя такая рожа-то несчастная? Потому что ты в аду, сынок! В аду! Ты не знаешь радости! Ты мёртв! Тебе тяжело, тебе противно, тебя всё мучает, тебя всё раздражает. Люди, мухи... Тебя раздражает жара, тебя раздражает дождь, тебя раздражают политики, тебя всё, что есть раздражает и мучает. Тебя мучает папа, мама, дедушка, бабушка, соседи, Путин с Медведевым, Барак Обама. Всё тебе тяжело, противно, тебя ничего не радует. Даже соловьи тебе спать мешают. Потому что ты хочешь от этого куда-то уйти, куда-то... где-то уснуть... в чём-то забыться, нажраться, наколоться, уснуть, уйти от этого. Почему? Ну потому, что ты в аду! Тебе не надо никуда попадать — в рай, в ад... Ты уже, голубчик, давно в аду, из которого выход только один — к Богу!

6.00

Другие цитаты по теме

Темные места в аду зарезервированы для тех, кто поддерживает свой нейтралитет во времена морального кризиса.

Если можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то это ад, где скучают.

— Минутку, генерал, — с лёгкой насмешкой спросил Святополк. — У меня один вопрос. Если ты знал, что Ауредий не годен для командования, то почему только сейчас, после разгрома, заявил свои права? Почему ты раньше, не отстранил Ауредия? Ты ведь понимаешь, что все, кто погиб в бою, погибли и из-за тебя тоже?

— Понимаю, — ответил я, глядя ему в глаза. — Мой учитель говорил, что у каждого человека свой ад. Не лезь в мой!

С нашей стороны дороги — натуральный адский пейзаж, а на той стороне — мир людей, как ни в чем не бывало спешивших на работу. Ухаживая за людьми, я посматривала на ту сторону. Люди как бы проявляли какой-то интерес к происходящему здесь, но перейти через дорогу даже не помышляли. Там — совсем иной мир. Как бы — «меня это не касается».

— Мы все катимся в ад.

— Ты права. Это то же самое, что съезжать с горки без тормозов. Остановка будет, когда во что-нибудь врежешься.

Невозможно управлять адом, не превратившись при этом в зверя.

Уныние есть самое безрассудное чувство, ибо оно направлено на прошлое, которого невозможно ни вернуть, ни поправить, и пренебрегает будущим, убивает искать охоту улучшения нашей участи.

Я давно понял, что адом может стать все: лицо, слово, компас, марка сигарет в состоянии свести с ума, если нет сил вычеркнуть их из памяти.

Испуганные люди живут в своем собственном аду. Можно сказать, они создают его сами , – но не могут ничего с этим поделать. Так уж они устроены и заслуживают за это сочувствия и сострадания.

Вот я в ночной тени стою

Один в пустом саду.

То скрипнет тихо дверь в раю,

То хлопнет дверь в аду.

А слева музыка звучит

И голос в лад поет.

А справа кто-то все кричит

И эту жизнь клянет.