Самым унизительным для меня всегда были походы к программным директорам разных радиостанций. Когда я был моложе, у меня не было выбора — ни денег, ни возможностей. Я прибегал к таланту убеждения. Когда я приходил к этим господам, то вынужден был улыбаться, разговаривать с ними о том, что им нравилось. Мне приходилось идти на компромиссы. И об этом я жалею больше всего.
Я всегда восхищался одним музыкантом. Это Питер Гэбриэл. Я считаю его своим учителем.
На одном из мероприятий мне показали отрывки из ранних картин, где я играла. Все, что я видела — красивую молодую женщину, которая в то время заботилась о том, что она слишком толстая и ее нос слишком большой. Я как будто обращалась к юной себе: «Просто расслабься, получай удовольствие, и все будет отлично!».
Проблема в нас самих. Мы думаем, что не заслуживаем лучшего... Может быть, нам лучше прожить жизнь, не ожидая, что за поворотом нас ждем что-то хорошее. Может, тогда бы у нас и было все хорошо, если бы мы ожидали худшего.
Тысячу раз мне хотелось сжать его руку, и тысячу раз я удерживала свой порыв. Я пребывала в смятении — мне хотелось сказать, что я его люблю, но не знала, как начать..
Мне нужно поговорить, а слушать меня некому. Я не могу говорить со стенами, они кричат на меня. Я не могу говорить с женой, она слушает только стены.
Я всегда знала, что всем на меня плевать, и ни от кого не скрывала, что мне это известно.
Я — националист. Шовинист бы сказал, что мой русский народ самый лучший из всех других. А я как патриот утверждаю: русский народ не хуже других. Но я горжусь, что я русский.
Я тот, кто смотрит на все со стороны.
Всегда замечаю тех, кто на меня не смотрит.
Страдальцы нагоняют на меня скуку.
Cлайд с цитатой