— Господин пастор, синематограф — это лекарство для страждущих.
— И опиум для народа!
— Господин пастор, синематограф — это лекарство для страждущих.
— И опиум для народа!
— .... многие страницы здесь пусты.
— это место для истории, сэр! Дерзните! И, быть может, Ваше имя впишут в эти страницы! Они ждут своих героев!
... я должен отомстить мистеру Секонду. Он осквернил имя синематографа. Он сеет зёрна ненависти в души зрителей. Он должен умереть.
— Не надо, Джек. Каждому своё. Будущее нас рассудит. В дорогу! Наш зритель ждёт нас.
Кино — это просто кино, до тех пор, пока ты не сделаешь такое кино, про которое все скажут: вот это да!
Он не просто игрок, как можно подумать сначала, а пытается найти настоящую любовь. И я нахожу привлекательным в нем то, что он отчасти одиночка, он принес в жертву делу свой собственный комфорт. Это шоу о четырех главных героях. Мы показываем предысторию каждого героя. Но все же это часть оригинальной истории.
Если у актёра нет театра, ты сгоришь очень быстро в кино. Потому что сейчас никто не занимается застройкой внутреннего мира. И именно поэтому мы сейчас знаем очень много известных молодых людей и барышень, которые что на них екатерининская эпоха; что барышня-крестьянка, пушкинская эпоха; что солдатская форма — ничего с ними не происходит! Они вообще не умеют всё это носить. Потому что уровень культуры какой-то очень низкий, а в театре, когда ты репетируешь, у тебя есть возможность привыкнуть к этому платью, тебе прививаются манеры, ты можешь выучить язык, потому что если ты играешь Толстого, ты не можешь ничего не знать по-французски. Это нонсенс!