Каждый из нас голый. Под одеждой.
Нагота и плоть — вещи абсолютно разные. Нагота — это созданное не руками, а глазами произведение, материалом для которого служит плоть.
Каждый из нас голый. Под одеждой.
Нагота и плоть — вещи абсолютно разные. Нагота — это созданное не руками, а глазами произведение, материалом для которого служит плоть.
— Без обид? Вы нас голыми на такси домой отправили!
— Ну это же тайная операция, не одевать же вас в нашу униформу, на которой написано ФБР. И в свою защиту скажу, мы не думали, что вы вспомните. А если и вспомните, подумаете, что перебрали и провели веселую ночку.
— Это что, вы нас и в постель вместе уложили?
— Нет, это вы уже сами.
Обнажённый человек чувствует себя уязвимым и менее склонен совершать самоубийственные подвиги.
У луны сегодня такой странный вид. Не правда ли, странный? Она похожа на помешанную — на помешанную, которая всюду ищет себе любовников. И она нагая. Она совершенно нагая. Облака стремятся прикрыть ее наготу, но она им не позволяет. Она выставляет себя на небосклоне нагой. Она бредет сквозь ряды облаков шатаясь, точно пьяная женщина… Я уверен, она ищет любовников.
— ... И я вальсировал еще и еще и не чувствовал своего тела.
— Ну, как же не чувствовали, я думаю, очень чувствовали, когда обнимали ее за талию, не только свое, но и ее тело, — сказал один из гостей.
Иван Васильевич вдруг покраснел и сердито закричал почти:
— Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr, хороший был писатель, — на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя. Ну, да вы не поймете...
Когда начинают раздеваться, нагота выглядит гораздо более вызывающе, чем после того, как раздевание закончено.