Ни одно цивилизованное государство в мире не должно строиться на цензуре. Если государство причиняет вред свободе, если государство сулит опасность критику режима устами обычного рабочего, то это не государство, а рабская плантация. Не дай бог какой-то раб в поле крикнет, как он устал. Другие рабы его поддержат, они задумаются, в каком аду они живут, и будет восстание. Рабовладельца повесят и будет новый режим.
Мой внутренний разум, если он восторжествует, должен подавить и уничтожить мои «низменные» инстинкты, мои желания и страсти, превращающие меня в раба.
— Если я правильно понял, твоя жена — рабыня, говорит по-немецки и ее зовут Брумхильда фон Шафт?
— Да.
Из бывших рабов получаются самые жестокие хозяева.
(Нет более жестокого господина, чем бывший раб.)
Я считаю, что жизнь развращает людей. Но ведь мы не можем запретить жизнь? А зачем запрещать произведения, если они являются отражением окружающей действительности.
Стоит принять роль спасителя из пьес, и люди увидят в тебе раба, которым они вправе распоряжаться, и кого они могут с наслаждением критиковать, ибо это привилегия господ — сидеть и давать ценные указания, пока рабы трудятся.
«Не люблю я эту вашу свободу, – признался привыкший к неволе раб, – потому что тогда рвутся связующие нас цепи и остаешься один как перст».
— Ты раба своих слов, — произнес он.
— Это не рабство, а ответственность, — спокойно парировала я. — Я просто отвечаю за свои слова. Так как за них отвечаю я, то вся власть и над ними, и над собой у меня. Больше надо мной никто не властен. Если не будет моего слова, за которое я держу ответ, то меня не будет рядом с вами. В чем разница между моим словом и вашим? За ваши слова мне не нужно держать ответ.
Cлайд с цитатой