Что не развилось в молодости, то останется неразвитым на всю жизнь.
Дар умения быть счастливым в детстве, есть почти у всех, но лишь немногие могут сохранить его на всю жизнь. Большинство теряет эту способность уже в юности.
Что не развилось в молодости, то останется неразвитым на всю жизнь.
Дар умения быть счастливым в детстве, есть почти у всех, но лишь немногие могут сохранить его на всю жизнь. Большинство теряет эту способность уже в юности.
Любая юность — воровство.
И в этом — жизни волшебство:
ничто в ней не уходит,
а просто переходит.
Больше всего в жизни добиваются именно те, кому в детстве и юности приходилось особенно трудно.
У нас только детство счастливое было. А потом начались какие-то «крысиные бега». И ты всё бежишь по этой «дороге жизни», давно уже не понимая, куда и почему.
— А что нужно делать, чтобы в старости было о чем вспомнить?
— Все просто: чтобы было о чем вспомнить в старости, в молодости не надо оглядываться.
В детстве решил: «вот ведь страшная жизнь!
Если скажет мама: «давай умрём»,
Я кивну,
Потому что жизнь — страшная, а смерть — лёгкая».
Пришла юность, но с ней пришли и тяготы жизни,
А смерти теперь ты ждёшь в страхе и смятении.
Мир, все люди тебе отвратительны,
И между «жизнью» и «смертью» стоит знак равенства.
Но после приходит зрелость
И с ней немного комфорта.
Смерть становится очень простым фактом,
Потому что теперь ты мужчина с жидкими волосами.
Смерть не тревожит,
Ты как бы боксёр с лишним весом, которого сняли с ринга.
Потом приходит молодёжь, разгоняет запах смерти,
И ты похлопываешь по плечу: «ну-ну, привет…»
Теперь я не жалею о смерти.
Перестал тревожиться о жизни.
Но и в том, и в другом случае это ошибка.
Вот вам урок смерти: насвистывая,
Ты останешься боксировать только с тенью.
То, что в молодости было худощавостью, а в позднем возрасте сделалось прозрачностью.
Обильные слёзы юности — избыток влаги, переполняющей сердце. Старческие же слёзы — последние капли жизни, падающие из-под век, жалкий остаток сил в немощном теле. Слёзы на глазах молодости подобны каплям росы на лепестках розы. Слёзы на щеке старости напоминают пожелтевшие листья осени, уносимые ветром с приближением зимы жизни.
Юность – максималистична, ей свойственно все драматизировать, она тянется ко всему мрачному, черному – очевидно, это расплата за детскую радость бытия…
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.