Ты, кукла! Сколок моего величья!
Зачем подкармливаешь паука,
В чьей паутине скоро ты увязнешь?
Ах, глупая! Ты точишь нож, который
Тебя убьет. Еще настанет день,
И ты попросишь у меня проклятий
Для ядовитой кривобокой жабы.
Ты, кукла! Сколок моего величья!
Зачем подкармливаешь паука,
В чьей паутине скоро ты увязнешь?
Ах, глупая! Ты точишь нож, который
Тебя убьет. Еще настанет день,
И ты попросишь у меня проклятий
Для ядовитой кривобокой жабы.
— Со мной вы не проститесь?
— Вам все мало?
Учась у вас уменью льстить, скажу:
Вообразите, что уже простилась.
Иль честный, безобидный человек
Не может жить спокойно, чтоб над ним
Не измывались лживые проныры?
Да, мало радости быть королевой.
Я — королева, радостей мне нет.
Что ж, глядя на меня, вы не дрожите,
Как подданные перед королевой,
Как перед свергнутой бунтовщики?
Ах, принц, вам в вашей юности невинной
Житейской лжи еще не распознать.
По внешности вы судите о людях,
Но знает бог, что внешность и душа
В согласии с друг другом слишком редко.
О да. Но для меня изгнанье горше,
Чем смерть сама, коль здесь она придет.
Я мужа числу за тобой и сына.
(Елизавете) А за тобой — корону. — А за вами -
Долг подданных. Все горести мои
По праву — ваши. Радости же ваши
Украдены бесстыдно у меня.
О злая ложь в обличье доброты!
Порок, надевшись маску благонравья!
Он сын мой — и при этом мой позор.
Вам, новой знати, даже не понять,
Как больно стать ничем, утратив сан.
Кто вознесен, встречает натиск бурь,
И если расшибется — так уж насмерть.
(Вам, выскочкам, где вам понять, что значит:
Родившись для величья, стать ничем.
Кто высоко, тот весной на ветру,
А упадет — так разобьется насмерть.)
Эта игра не понравилась нам,
Мы вместе ушли с чёрно-белой доски.
Путь пешки друг друга живьём пожирают,
Пусть погибают в своей западне.
Лгут, предают, коронуют, свергают,
Мы не участвуем в этой войне.
Это не наша игра.
Украл бы — нельзя, совесть корит, ругнулся бы — нельзя, совесть стыдит, переспал бы с соседской женой — нельзя, совесть не велит. Она вроде как дух с красным от стыда лицом, который бунтуется у человека внутри. И все норовит подставить тебе ножку.