Джон Кеннет Гэлбрейт

Другие цитаты по теме

В эти трудные времена растут ряды анархистов. Их цель — дезорганизовать управление страной посредством террористических актов и убийства государственных деятелей. Они считают, что, если будет нарушено нормальное функционирование органов власти, народ станет управлять в утопическом обществе.

Хотя мои симпатии на стороне рабочих, я не одобряю насилие. И я вижу, что эти анархисты намеренно взывают к не той толпе. Те, кто сейчас веселится, — не выгнанные с заводов рабочие, страдающие от того, что голодают их дети, а буржуа, которые каждый день едят мясо и пьют за столом вино. Радикалы объявились здесь не для просвещения народа, а для того, чтобы сеять смуту.

Производители автомобилей, предвидя возможное уменьшение продаж, начинают массовые увольнения сотрудников. Что влечет за собой увеличение безработицы и снижение покупательной способности среднего француза, а следовательно, и падение спроса на автомобили.

…биржа труда – место, где чувствуешь себя неудачником.

Биржа труда – это живое существо, которое смотрит на тебя, как на насекомое. Бирже труда нет дела до моих мыслей, до моих стихов, до яркого пламени, до пожара моей души, нет дела до работы моего интеллекта, поэтому в гробу я видел ее в белых тапочках.

Нам следует помнить об угрозе, связанной с высоким уровнем жизни и пособием по безработице, и очень строго следить за тем, чтобы официально зарегистрированные безработные добросовестно искали себе работу. Всякий раз, попадая в большие города индустриально развитых стран, я сталкиваюсь с любопытным парадоксом: высоким уровнем безработицы и нехваткой официантов, таксистов, сиделок и уборщиц. Некоторые виды работ оплачиваются так, что никого не привлекают, и кроме того, есть хорошее пособие по безработице. Какими бы принципами ни руководствовались в этом вопросе развитые индустриальные страны, в бедном ресурсами Сингапуре интенсивный труд за высокое вознаграждение остается лучшим способом привлечь капитал и технологии как основу будущего богатства.

Пожалуйста, не говорите, что я много работаю. Никого в этом мире не заставляют работать. Если человека тяготит его дело — пусть выберет другое. Но нет же — многие начинают работать в индустрии, а потом ноют: «Ааа, такие нагрузки!» Каким-то чудом они становятся художниками. Все они слишком слабые. Жалкие. Хрупкие. Никакие. Мы обязаны быть жесткими и не жаловаться. Люди покупают одежду, чтобы стать счастливее, а не потому, что хотят узнать, как кто-то рыдал над отрезом тафты.

Безработица была всего лишь понятием, о котором занудно твердили в новостях в связи с верфями или автомобильными фабриками. Мне и в голову не приходило, что можно тосковать по работе, будто по ампутированной конечности – постоянно, рефлекторно. Я не предполагала, что потеря работы порождает не только очевидные страхи из-за денег и будущего, но и чувство собственной неполноценности, бесполезности.

Может, вы и видите в этой штуке будущее, а я вижу в ней десятерых безработных.

Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.

Хочется верить, что прошлое остаётся позади, когда мы оставляем его.

Так уж устроен наш мир. Он не черно-белый, как ты думаешь, а темно-серый.