безработица

Может, вы и видите в этой штуке будущее, а я вижу в ней десятерых безработных.

Одна из основных проблем Америки — выросло поколение, которое никогда не работало. И у них нет там социальных лифтов. Им вообще наплевать на глобализацию и любую конкуренцию. Да пошли китайцы со своей глобальной экономикой! Закрывай границы — давай нам рабочие места. То, на чем Трамп поднялся. Вавилонская тема закончилась, Вавилонская башня рухнула.

Нам следует помнить об угрозе, связанной с высоким уровнем жизни и пособием по безработице, и очень строго следить за тем, чтобы официально зарегистрированные безработные добросовестно искали себе работу. Всякий раз, попадая в большие города индустриально развитых стран, я сталкиваюсь с любопытным парадоксом: высоким уровнем безработицы и нехваткой официантов, таксистов, сиделок и уборщиц. Некоторые виды работ оплачиваются так, что никого не привлекают, и кроме того, есть хорошее пособие по безработице. Какими бы принципами ни руководствовались в этом вопросе развитые индустриальные страны, в бедном ресурсами Сингапуре интенсивный труд за высокое вознаграждение остается лучшим способом привлечь капитал и технологии как основу будущего богатства.

Следом за безработицей в город вошли нужда, отчаяние и пороки. Цехи пустели — народ повалил в кабаки; едва только еще одна труба переставала дымить на заводе, в селе по соседству открывался новый кабак.

Они были частицей той огромной массы дешевой неквалифицированной рабочей силы, которую теперь вытеснила еще более дешевая механическая сила. Им приходил конец.

…биржа труда – место, где чувствуешь себя неудачником.

Биржа труда – это живое существо, которое смотрит на тебя, как на насекомое. Бирже труда нет дела до моих мыслей, до моих стихов, до яркого пламени, до пожара моей души, нет дела до работы моего интеллекта, поэтому в гробу я видел ее в белых тапочках.

Теперь мне ничего не страшно — не будут давать работать — буду сидеть в деревне, разводить поросят, гусей, следить за огородом, и пле­вать я на них хотел! Постепенно приведем дом и участок в поря­док, и будет замечательный деревенский дом. Каменный. Люди вокруг будут хорошие. Поставим ульи. Будет мед. Еще бы «газик» достать. Тогда все в порядке. Надо сейчас подработать денег побольше, чтобы кончить к осени с домом. Чтобы можно было жить тут и зимой. 300 км от Москвы — не будут таскаться просто так.

Пожалуйста, не говорите, что я много работаю. Никого в этом мире не заставляют работать. Если человека тяготит его дело — пусть выберет другое. Но нет же — многие начинают работать в индустрии, а потом ноют: «Ааа, такие нагрузки!» Каким-то чудом они становятся художниками. Все они слишком слабые. Жалкие. Хрупкие. Никакие. Мы обязаны быть жесткими и не жаловаться. Люди покупают одежду, чтобы стать счастливее, а не потому, что хотят узнать, как кто-то рыдал над отрезом тафты.

Елена, лишившись работы, была вынуждена познкомиться с особого рода ломбардом через некоторых своих подруг. Подруги эти тоже были жертвами кризиса, выбросившего их на улицу. После более или менее успешного сопротивления они сдались и содержали себя с помощью профессии, которая и теперь приносила доход, несмотря на большую конкуренцию.