Любовь и ярость (Amore e rabbia)

Это правда, ты простодушен, а простодушному не дано знать. А кто не знает, тот не имеет желаний. Я знаю, это противоречиво, может быть, даже неразрешимо. Ибо, если ты простодушен, то не способен быть иным, а у простодушного не может быть ни желания ни воли. Но с кем говорил Христос, мой сын? Именно с простодушными. А для чего? Чтобы они знали! Простодушие — это грех! Простодушие — это грех, понимаешь? И простодушные будут осуждены, ибо они больше не имеют права быть простодушными. Я не могу простить того, кто не внемлет мне; того, кто говорит о простодушии, в то время как кругом несправедливости и войны, в то время как льётся кровь.

Другие цитаты по теме

Пашем день за днём, чтобы

Купить телек или купить дом;

Сходить в Универ, чтобы спать пять лет,

Чтобы стать никем, выкинуть диплом.

Чтобы что?

Чтобы стать Землёй. В конце концов — мы почвы слой.

Баю-бай, весь этот мир уснёт тревожным сном.

Я бы умер во сне, без снов о тебе.

Мы привязались друг к другу, мы нужны друг другу – два случайных одиночества.

These are the wonders of the younger.

Why we just leave it all behind

And I wonder

How we can all go back

Right now.

— Одно я знаю точно — все кошмары

приводят к морю.

— К морю?

— К огромной раковине в горьких отголосках,

где эхо выкликает имена -

и все поочерёдно исчезают.

И ты идёшь один... из тени в сон,

от сна — к рыданью,

из рыданья — в эхо...

И остаётся эхо.

— Лишь оно?

— Мне показалось: мир — одно лишь эхо,

а человек — какой-то всхлип...

— Я не забуду тебя, даже когда мне стукнет сто.

— А по мне сколько стукнет?

Пойдешь пешком вперед. А там не ждут, но кажется тебе, что ты там нужен.

Others because you did not keep

That deep-sworn vow have been friends of mine;

Yet always when I look death in the face,

When I clamber to the heights of sleep,

Or when I grow excited with wine,

Suddenly I meet your face.

Подумайте, что может быть ужаснее, как любить и не быть любимым!

На столе белел чистый лист бумаги, и, выделяясь на этой белизне, лежал изумительно очиненный карандаш, длинный как жизнь любого человека, кроме Цинцинната, и с эбеновым блеском на каждой из шести граней. Просвещенный потомок указательного перста.