И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.
Если за убийство родичей проклинают, что тогда делать отцу, когда один его сын убивает другого?
Это ужасно! Не те страдания и гибель живых существ, но то, как человек без нужды подавляет в себе высшее духовное начало, чувство сострадания и жалости по отношению к подобным ему живым существам, — и, попирая собственные чувства, становится жестоким. А ведь как крепка в сердце человеческом эта заповедь — не убивать живое!
Любимых убивают все,
Но не кричат о том.
Издевкой, лестью, злом, добром,
Бесстыдством и стыдом,
Трус — поцелуем похитрей,
Смельчак — простым ножом.
Любимых убивают все,
Казнят и стар и млад,
Отравой медленной поят
И Роскошь, и Разврат,
А Жалость — в ход пускает нож,
Стремительный, как взгляд.
Любимых убивают все -
За радость и позор,
За слишком сильную любовь,
За равнодушный взор,
Все убивают — но не всем
Выносят приговор.
— Отличная речь, начальник. Забегая вперёд, это ведь ты мистер Самая-Большая-Шишка в Идаволле? Спасение, свет... Не слишком ли ты буквально относишься ко всей этой философии, а? Но, на мой взгляд, это всё просто словесный понос. Историю пишут знаменитые тираны, вроде тебя... Или лучше сказать — знаменитые кровожадные мясники.
— Ты, должно быть, Лука, тот самый невероятный журналист. Должен сказать, я впечатлён, как далеко ты зашёл, паренёк. Каков отец, таков и сын.
— Что?
— Лука, Лука, Лука... Твой отец не был согласен с моими убеждениями. Нет ничего плохого в расследовании, но когда поползли гнусные слухи, я был обязан проследить, чтобы они прекратились. И, за подтверждение того, что моя давным-давно потерянная Цереза покоится на дне некоего озера, я исполнил его последнее желание и принял его окончательную отставку.
— Ублюдок!
— Ты мне не нужен. Однако, будучи благородным человеком... я позволю тебе умереть, также как и твой отец.
... когда солдат на войне по команде убивает неприятеля, побуждаемый только «долгом службы», то, как бы мы в принципе ни относились к войне вообще, мы, конечно, не станем обвинять этого солдата в безнравственной жестокости; другое дело, если он находит удовольствие в убийстве и с наслаждением прокалывает человека штыком.
Столько убийств совершается потому, что жертвы доверяют тем, кто приходит в дом, просит о помощи или предлагает подвезти…
Cлайд с цитатой