— Огонь давным-давно потух. Послушай, я даже шаги считать забываю.
— О, шаги-шмаги! Она поет слишком много от головы. Забудь про шаги, просто дай музыке охватить твое тело.
— Огонь давным-давно потух. Послушай, я даже шаги считать забываю.
— О, шаги-шмаги! Она поет слишком много от головы. Забудь про шаги, просто дай музыке охватить твое тело.
Закрыты двери в небо, я помню твою
Исчезли звуки мира и мы вдвоём.
Ты музыку рисуешь, а я пою,
И мы танцуем по осколкам босиком.
Давай ещё исполним одну мечту.
Мы правда можем делать, что захотим,
И если тебе нужно на высоту, —
Возьмёмся за руки и полетим.
Давай, нажми на кнопку rec –
Будет офигенно!
Ты самый громкий человек
До краев Вселенной!
Без повседневной суеты,
Без всякого груза
Мы будем просто танцевать
Не под Ольгу Бузову.
Танцевать — скакать под веселую музыку, чаще всего в обнимку с женой или дочерью ближнего своего. Есть много всяких танцев, но те, где заняты кавалер и дама, имеют две особенности: они нарочито целомудренны, но их почему-то очень любят развратники.
Ники заиграл какой-то цыганский напев и в странном танце пустился по кругу, сверкая в лунном свете белыми с высокой шнуровкой сапогами.
Присев на обугленный пень, я пил вино прямо из горлышка. Как и всегда, я чувствовал, что сердце мое разрывается от звуков прекрасной музыки. Какой же может быть в этом грех, думал я, что плохого, кроме разве что возможности заново пережить собственную жизнь в этом ужасном месте? И вскоре я уже молча и безутешно плакал.
Мне казалось, что музыка все еще продолжает звучать, но вдруг я обнаружил, что Ники оказался рядом со мной и пытается меня утешить. Мы сидели бок о бок, и он говорил, что мир полон несправедливости и что мы оба оказались пленниками ужасного, Богом забытого уголка Франции, но настанет день, когда мы наконец вырвемся отсюда. А я в тот момент вспомнил о матери, ставшей пленницей нашего замка на высокой горе, и меня охватила невыразимая и невыносимая печаль. Ники заиграл снова и велел мне забыть обо всем и танцевать.
Да, именно музыка и танец способны заставить нас сделать это, хотел сказать ему я. Так почему же тогда их считают греховными? Как можно считать, что они есть зло? Я присоединился к Никола в его круговой пляске. Поистине золотые звуки лились со струн его скрипки и устремлялись ввысь, к звездам. Теперь я плясал вокруг Ники, а он заиграл еще более быструю, неистовую мелодию. Распахнув, словно крылья, полы плаща, я откинул назад голову и посмотрел на звезды. Звуки музыки окутали меня туманной пеленой – и поляна ведьм перестала для меня существовать. Остались только горы и распахнутое над ними небо.