— Черт подери, как несправедливо!
— Справедливости нет, святой отец.
— Черт подери, как несправедливо!
— Справедливости нет, святой отец.
Тебе никогда не приходило в голову, что жизнь порой сталкивает с теми людьми, которых лучше обходить стороной? Со мной, скажем.
— Вы не знаете, о чем говорите…
— Вздор, яйцеголовый. Я, может, не самый приятный мужик в округе, но я взял в жены лучшую женщину на планете, поверь мне. Завоевал. Самое правильное, что я совершил в жизни. Но ты, урод, позволил Тик-Таку, Дин-Дону, Чарли-Чену идти гулять с мисс Бог-ее-знает. Ты нравишься ей, почему не знаю…
Как меня достали эти долбаные иммигранты! Узкоглазые, черномазые, латиносы, черт знает, кто еще! Мало я насмотрелся на этих драных кошкоедов во время войны, на тебе, — пожаловали!
— Наконец-то, теперь ты снова человеком выглядишь. Нужны было столько выдерживать? Скупердяй чертов.
— Я удивлен, что ты еще трепыхаешься. Я все жду, когда ты подохнешь и сюда пришлют того, кто что-то умеет, а захожу и вижу того же макаронника с ножницами вместо рук.
— С тебя 10 баксов.
— 10 баксов?! Господи, Марти, ты что, наполовину еврей? Вечно поднимаешь цену!
— Я уже лет пять по 10 баксов со всех беру, жлобина ты польская.
— Почему вы не вызвали полицию?.
— Знаешь, я помолился об их приезде, но Бог мне не внял.
— Я пообещал вашей жене, что вы исповедуетесь.
— Зачем?
— Она так умоляла.
— И часто ты обещаешь невозможное?
— Меня зовут Сиракуз, и я — алкоголик.
— Я уже говорил тебе, Циркач, что исповедь — это не общество анонимных алкоголиков.
— Ну, в нашем городке его нет. Я не пью уже 2 года, 7 месяцев и 18 дней. В этом месте обычно хлопают, Отец.
— Ты в кино видел?
— Да.
— Знаете историю про короля, у которого была тайна? Тайна не давала ему покоя, и он рассказал её дереву.
— Ладно... притворимся, что я — дерево.
— Так какое Вы дерево, Отец?
— Полагаю, я — дуб.
— Вы больше похожи на другое дерево, у которого ветки торчат, как клюшки.
— Ясень.