— Когда дверь — не дверь?
— Когда приоткрыта.
— Когда дверь — не дверь?
— Когда приоткрыта.
— А ты знаешь загадки, Стайлз?
— Немного.
— Что становится больше, чем больше у неё отбираешь?
— Дыра.
— Что становится более мокрым, чем больше ты высыхаешь?
— Полотенце.
— Когда дверь — не дверь?
— Когда приоткрыта.
— Это у всех есть, но никто не может потерять. Что это?
— Я не знаю!
— Надеюсь, ты сможешь ответить на вопросы без своего привычного сарказма?
— Надеюсь, вы сможете задать мне вопросы без своей привычной тупости?
— Откуда нам знать, что это не она?
— Я видел глаза той зверюги и увидел в них чистое зло. А глазах Лидии я вижу пятьдесят процентов зла, ну может шестьдесят, а в хорошие дни не больше сорока.
— Сколько часов ты спал?
— Восемь.
— За ночь?
— За последние три дня.
Видишь, в этом-то и проблема. Тебя не волнует, что ты можешь пострадать. А знаешь, что я чувствую? Я опустошён! И если ты умрёшь, я буквально сойду с ума. Пойми, смерть не случается с тобой, Лидия, она случается со всеми вокруг тебя, понятно? Со всеми людьми, которые стоят на твоих похоронах, которые пытаются понять, как им жить остаток жизни, уже без тебя!
– Ты вообще знаешь, почему волк воет?
– А должен?
– Это сигнал. Когда волк один, он воет, сигнализируя о своём местонахождении остальным членам стаи. Короче, если услышишь вой – значит где-то поблизости волк или целая стая.
– Я оставлю тебе с этим [Стайлз даёт Скотту скотч]. Знаешь, сделаешь ей [машине] больно, и я убью тебя.
– Уверен, что он [джип] тебе не нужен?
– Всё окей. Лидия отвезёт меня в Вашингтон. Она хочет помочь мне въехать в общагу, так что...
– Нельзя так обращаться со своей матерью.
– Ты не моя мать.
— Я не собираюсь тебя умолять.
— Хорошо. Я всё равно не поддаюсь твоему влиянию.
— Там этикетка есть?
— Какая этикетка?
— Где сказано, как его вырубить!
— Зачем клеить такие этикетки на капканы?!
— Звери ведь читать не умеют, идиот!