— Если бы ты не был за рулем, я бы тебя поцеловала, — сказала я ему.
Он свернул на обочину и остановил машину.
— Я больше не за рулем.
— Если бы ты не был за рулем, я бы тебя поцеловала, — сказала я ему.
Он свернул на обочину и остановил машину.
— Я больше не за рулем.
Нину Шацкую я выбрал, потому что она была самой красивой и недосягаемой, мы учились на одном курсе: я был секретарем комсомольской организации, а она прогульщицей. Однажды она попросила у меня какую-то лекцию, а я сказал, что дам, но только в общежитии. А общежитие, скажу я вам, коварное местечко. Я спросил: «Целоваться будем?». А она дерзко так бросила: «Будем!» Ох, и нацеловались мы тогда, до покусанных губ. А потом Нина познакомила меня со своей мамой, не понравился я маме, плакала она, плакала, но мы всё равно расписались на пятом курсе.
Des milliers et des milliers d'années
Ne sauraient suffire
Pour dire
La petite seconde d'éternité
Où tu m'as embrassé
Où je t'ai embrassèe
Un matin dans la lumière de l'hiver
Au parc Montsouris à Paris
A Paris
Sur la terre
La terre qui est un astre.
Кто-то считал дни до конца пути. Кто-то знал, что жизнь в дороге — лучшая из возможных жизней.
Где ещё мог почувствовать себя свободным житель этой вечно несвободной страны? Лишь в дороге, где ни барина, ни начальника, ни семьи.
Мы целовались, пока лифт не дошёл до первого этажа и двери не разошлись. За дверью обнаружился дедок с пакетом продуктов в одной руке и тростью в другой. Обнаружив нас целующимися, он развеселился так, будто сам участвовал в процессе.
— Кхе-кхе! — жизнерадостно сказал он. — Эх, молодость! Романтика!
— Да уж какая романтика, дедушка, — сказал я, выходя. — Просто учил коллегу делать искусственное дыхание.
— Ты ей непрямой массаж сердца покажи. — Дедок оказался из тех, кто за словом в карман не лезет. — Продолжи обучение коллеги. Кхе-кхе!
— Полоса А — для автобусов, полоса Б — для бомбил, полоса В — для водителей и полоса Г, ну, понятно, для кого... для госчиновников.
— Как тебе?
— Никогда ничего подобного не пробовал.
— Обжора, — с трудом оторвала она свои губы от поцелуя.
— Не, гурман!