— И нормально было сказать это ребенку?
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— И нормально было сказать это ребенку?
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— Не уходи!
— Те, кого мы любим — никогда нас в действительности не покидают. Есть вещи не подвластные смерти. Картины... и память... и любовь.
– Альбус? Скорпиус? Альбус
– Гарри Поттер.
– Отлично, ты всё ещё меня узнаёшь, Бейн.
– Ты стал старше.
– Это да.
– Но ничуть не мудрее. Опять нарушаешь нашу границу.
— Мы не можем защитить молодежь от бед. Боль должна прийти и придет.
— И что, мне стоять и безучастно смотреть?
— Нет. Предполагается, что ты обязан научить его не бояться жизни.
РОЗА: Мам, он опять показывает эту дурацкую штуку!
ГЕРМИОНА: Ты говоришь — дурацкая, он говорит — гениальная, а по моему, где-то посередке.
Любовь ослепляет. Мы оба пытались дать нашим сыновьям, не то, что было нужно им, а то, что было нужно нам. Мы были так заняты попытками исправить наше прошлое, что разрушили их настоящее.
Они были великими люди с огромными изъянами, и, знаешь, может, эти изъяны отчасти и сделали их поистине великими.
— Если какая-то часть Вольдеморта выжила в любом виде, мы должны быть готовы. И я боюсь.
— Я тоже.
— А я ничего не боюсь. Кроме мамы.
— ... это такое оружие. То, чего у него еще не было.
— Тогда, когда он был еще могущественный?
— Да.
— И что же это за оружие? — не переставал Гарри, — что-то хуже, чем «Авада Кедавра»?
— Хватит, — прервала их миссис Уизли.