— Кому-то тут нужен спаситель?
— Нет... Хотя, да. Нам он нужен.
— Кому-то тут нужен спаситель?
— Нет... Хотя, да. Нам он нужен.
— Сенсоры показывают сбой в энергосистеме на третьей палубе. Всё в порядке?
— Да... Это я сглупил: хотел сэкономить время — и рванул через астероиды.
— Мы доставим пленницу в тюремный центр Вартекса, примерно, через два часа.
— Тогда лучше выводите её из криосна. Чем быстрее вы передадите её стражам, тем лучше.
— Оу! Волнуешься за нас?
— Вендра Прог — не чета обычным преступникам. Она холодная... и пустая. Я таких ещё не видела. Обещай, что без Кронка и Зефера ты к ней не сунешься, ладно?
— Мы сейчас с ними свяжемся. У меня всё под контролем, Тал. Не парься.
— Рэтчет, ты там?
— Я не выйду.
— Ты не можешь сидеть там всю жизнь.
— Нет, могу... Зря мы оставили их [Кронк и Зефер] одних с близнецами. Надо было сказать, чтобы эвакуировались.
— Не надо думать о том, что могло бы быть. Некоторые вещи нам неподвластны. Хочешь, я ей [Талвин] скажу?
— Нет. Я сам.
— Неплохо устроились эти Проги...
— Да уж... Скажи, что именно ты ищешь?
— Гида из Музея Межгалактической Истории. Мы с Вендрой украли его, когда узнали, что Измеренитель там.
— Мы должны своровать Измеренитель?
— Своровать, умыкнуть — называй как хочешь. Ну, да — это кража. Но только это устройство может отправить «пустяков» восвояси.
— А ты сам не можешь?
— Сам посмотри. Проворным меня никак не назовёшь. Просто принеси мне артефакт, я его починю — и вуаля: мы спасём сестру и выдворим «пустяков».
— Зачем тебе это, Нефтин? Ведра же тебя вечно гнобит.
— Эх... Она раньше была другой. Она просто злится. Тебе знакомо чувство, когда хочешь чего-то сильнее всего на свете?
— Да. Но если мы тебе поможем, ты должен будешь сдаться. Кронк и Зефер были моими друзьями. Ты должен ответить за то, что сделал. Или спасай свою сестру сам.
— Ладно.
— Это Измеренитель?
— Ага.
— Полагаю, он больше не работает?
— Неа.
[Рэтчет пинком показывает, что устройство окончательно сломано.]
— Ха! Ха-ха-ха! Ну и не везёт же мне! Ха-ха-ха!
— Прости. Ты бы им воспользовался, если бы он работал?
— Чтобы найти остальных ломбаксов? Не знаю. Когда-то я сказал бы «да». Но теперь моя жизнь здесь, а не там. Пойдём, а то она [Талвин] ждёт.
— Мне так жаль Кронка и Зефера. Они были настоящими героями.
— Спасибо, Кварк. Я...
— Друг мой, излей мне свою душу. Я готов разделить твою боль.
— Ладно... Многовато... боли...
— Выпусти боль. Всю — без остатка. Не надо стыдиться слёз, наш храбрый ломбакс.
— Довольно!
— Полгода?! Ты бросил меня тут на целых полгода?!
— Эй! Это было не так уж и просто! Пришлось подкупить пару должностных лиц,, выяснить у них, где корабль и нанять громил.
— Ты сам громила! По крайней мере, должен им быть!
Для того чтобы прожить, нет никакой необходимости в прекрасном. Если отменить цветы, материально от этого никто не пострадает; и всё-таки кто захочет, чтобы цветов не стало? Я лучше откажусь от картофеля, чем от роз, и полагаю, что никто на свете, кроме утилитариста, не способен выполоть на грядке тюльпаны, чтобы посадить капусту. На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной.
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.