Никогда не забывайте: Гитлер был католиком.
Бог — мой партийный соратник.
Никогда не забывайте: Гитлер был католиком.
Планета пережила вещи много хуже нас. Она прошла землетрясения, вулканы, движение континентальных плит, дрейф материков, вспышки на Солнце, пятна на Солнце, магнитные бури, инверсии магнитных полюсов, сотни тысяч лет бомбардировки кометами, астероидами и метеорами; всемирные потопы, приливные волны, всемирные пожары, эрозию, космические лучи, повторяющиеся ледниковые периоды… И мы думаем, что какие-то несчастные пластиковые пакеты и алюминиевые банки что-то изменят? Планета никуда не денется! А вот мы…
— Нам нужно поговорить, Доктор Хаус. Сестра Августина верит в то, чего быть не может.
— Я думал, что у вас у всех работа такая.
( — Сестра Августина верит в то, чего нет.
— Я думал, это ваша прямая обязанность.)
Я был бы разочарован, если б ты не сделался атеистом, и рад видеть, что, вступивши в возраст и умудрившись, ты вкусил агностицизм, как вкушают сладкий пряник после сытного обеда. Но, понимая всё это, сердечно прошу тебя — не пробуй обращать маму в своё безверие. Её вера величиной с гору, а у тебя, сынок, в руках ещё и лопатки нет.
— Поверь мне, другого выбора не было.
— Ты, Блейк, никогда не должен начинать предложение с фразы «Поверь мне».
Быть в Церкви — это значит вступить на тесный и скорбный путь Христов, и как мало дерзающих на это! Сколь же легче сидеть «около церковных стен» на солнышке, слушать птичек и, покуривая, размышлять без особого труда об этой тесноте и скорбности. Такие мы, как бы верующие.
У меня есть одна такая дурацкая привычка — «думать» называется. Из меня вышел не очень хороший американец, потому что мне нравится составлять своё собственное мнение [о вещах]. Я не подчиняюсь слепо когда мне приказывают.
Ни тренировки, ни усердная работа, ни анализ, а вера! Дальше что? Войны выигрываются молитвами? Да.., в очередной раз это мракобесие они выдают за идею.
Я получил очень религиозное воспитание. Я доверил свою жизнь Христу, когда мне было одиннадцать. Примерно лет в четырнадцать я забрал ее обратно.