Зимняя луна
проплывает в холодном небе -
так одинока…
Зимняя луна
проплывает в холодном небе -
так одинока…
Одиночество
за мной по пятам крадется.
Из дому выйду,
по улицам и переулкам
побреду, фонарями подсвечен…
Холодно, дома одна,
Сегодня, завтра, вчера и всегда.
Ждешь его и раньше ждала
Только он далеко, а вокруг зима.
Ты как всегда ложишься спать одна.
А говорила сама, сама, сама,
Кризис — скорей бы зима, зима, зима.
А говорила сама, сама, сама, сама.
В садах асфальтово-бетонных
Ночные распускаются огни.
И только лишь фонарь бездомный,
Глядя в окно, со мною коротает дни.
Мне шепчет ночь: “Прошу, останься!”
Но за руку берет и тянет за собою сон.
Я ухожу, и буду еще долго возвращаться,
Чтоб до последнего держать твою ладонь.
Во сне я птицей был, а может, не был,
Но поутру опять искал глазами неба…
Клевал краюхи хлеба с чьих-то рук,
Искал весну, но лишь зима вокруг.
Когда-нибудь в потоке лиц усталых,
Я все же разыщу свои родные берега.
Но, а пока за чередою взглядов талых,
Лишь тени солнца да холодные снега.
Меня не веселит ничто в тебе. Природа:
Ни хлебные поля, ни отзвук золотой
Пастушеских рогов, ни утренней порой
Заря, ни красота печального захода.
Смешно искусство мне, и Человек, и ода,
И песенка, и храм, и башни вековой
Стремленье гордое в небесный свод пустой.
Что мне добро и зло, и рабство, и свобода!
Не звякают вдали бубенчики отар;
На дудке перестал наигрывать овчар;
Не слышно птичьих стай,
Увеселявших край;
Совсем умолк на кочках перепел-дергач,
И больше не пиликает сверчок-скрипач.
Замерзшим морем смотрит пустоши печаль.
Усталой птицей солнце низко тянет вдаль.
Лучей холодных пук
Стал стар и близорук —
Нагнуться надо, чтоб увидеть что-нибудь.
Напрасный труд. Кругом одно унынье, жуть.
Никогда не забыть мне чувства одиночества, охватившего меня, когда я первый раз лег спать под открытым небом.
Меня никто не встречает около метро,
Сжимая в руке помятый букет ромашек,
Как грустный, промокший в дожде Пьеро.
И я не Мальвина, я просто старше.
Меня не целуют в спавшую прядь волос,
Что вьются чуть ниже моих лопаток.
А утром не спросят: — ну как спалось?,
Пока я вливаю в себя кофейных осадок.
Меня не просят жить вместе и врозь,
Не разрушают мне нервные клетки.
Просто, тут, как-то вдруг, повелось,
Что лучший друг Цитрамона таблетки.
Что значит быть человеком? Это значит быть вечно одиноким и растерзанным внутри, быть забытым и постоянно, смотря на звездное небо, задавать один и тот же вопрос: «Ну, когда, черт возьми, все закончится? Когда все закончится?».