В стихах не смыслю я и признаю сама,
Что не способна я ценить игру ума.
Я увидал в его галиматье словесной
Все то, что наш педант являет повсеместно:
Самовлюбленности надменную печать,
Упорство в том, чтоб зла кругом не замечать.
И пребывание в доверии беспечном,
Что держит дух его в самодовольстве вечном,
Из-за чего он горд значением своим
И в каждом слове так самим собой ценим!
Поэтому свою он славу ценит втрое,
Превыше почестей военного героя.
Итак, различные себе поставив цели,
Мы обе с матери пример бы взять сумели:
Вы — высотой души, огнем стремлений тех,
Я — плотью чувственной и грубостью утех.
Вы — проявлением духовности и света,
Я — проявлением того, что в плоть одето.
Мы станем всех судить по нашим же законам.
Все подчинятся нам: прозаик и поэт -
Раз он не наш, то в нем ума, конечно, нет.
Мы ко всему всегда найдем предлог придраться,
Чтоб мы одни могли талантами считаться.
Писатель ( к каждому мой применим укор!)
Привык уверенно вторгаться в разговор.
В суде, за ужином, в садах, в толпе салонной
Томительных стихов он чтец неугомонный.
Уступчивость во всем — в характере отца,
Но не доходит он в решеньях до конца.
От неба награжден он добротой сердечной,
Что уступать жене он склонен вечно.
Она тут правит всем и твердо, как закон,
Диктует каждый шаг, что ею был решен.
Влюбленный трудится для тех, кто сердцу мил,
Он хочет, чтоб ему весь мир благоволил.
Чтоб пламени его никто не стал преградой,
Ему с домашним псом и с тем сдружиться надо.
Я напрямик скажу: ведь вовсе не пустяк
Без воли девушки желать вступить с ней в брак.
Раз муж на то идет, ему бояться надо
Последствий, что могла б тут породить досада.
Cлайд с цитатой