— Побереги свои силы для Эйнона.
— Никто не воюет с Эйноном!
— А я буду!
— Побереги свои силы для Эйнона.
— Никто не воюет с Эйноном!
— А я буду!
— У тебя целебное прикосновение. Через несколько дней будет просто еще один шрам.
— А что такое шрам для рыцаря? Когда-то я знала одного рыцаря, он один пошел против короля и даже спас предводителя бунтовщиков. Он, наверное, весь был в шрамах.
— Тот рыцарь давно умер от ран.
— Жаль, таких очень не хватает в этом мире.
— Потому что так ужасен этот мир.
— Он мог бы стать лучше. Такие как ты, могут вести за собой других. Ты мог бы дать людям отвагу и надежду.
— Даже если бы я поднял их на битву, выстояли бы они против закаленного войска? Последняя их попытка закончилась резней. Я был там.
— Я тоже была. Тот бунтовщик был моим отцом. Позволь мне быть возле тебя. Финал будет иным. На что ты так смотришь?
— На себя, каким я был когда-то.
— Что же теперь, Драко... Как нам быть без тебя, куда следовать...
— За звездами, Боуэн, за звездами...
— У меня кольчуга от твоей слюны ржавеет, а от дыхания блевать тянет!
— Что же ты хочешь, если между зубов гниют останки старых рыцарей.
— Давным-давно, когда человек только появился, а драконы существовали уже много лет, самый мудрый из нас сжалился над людьми. Он собрал всех драконов, и они поклялись до конца дней приглядывать за вами. Когда мудрый дракон умер, в ночном небе появились звезды. Это был драконий рай. Но после смерти не всех драконов допускают туда. Это право нужно заслужить. Иначе дух дракона исчезает, будто его и не было. Поэтому я поделился жизненной силой с умирающим мальчиком, в надежде возродить дружбу людей и драконов и заслужить себе место на небесах. Но моя жертва обернулась грехом.
— Это был ты! Твое сердце бьется в груди Эйнона!
— Да, половина сердца, стоившая мне души. Уже тогда я видел его кровожадную натуру, но подумал, что мое сердце изменит его. Каким же я был глупым.
— Не глупее меня... Всю жизнь я мечтал служить благородным королям. Благородным делам.
— Мечты умирают с трудом, и ты еще долго прижимаешь их к себе, даже когда они истлели.
— Но больше я такой ошибки не повторю!
— Король Фрейн желает, чтобы сын стал свидетелем его победы.
— Нет ничего победного в избиении отчаявшихся бедняков.
Ты сражаешься так, будто тебе есть что терять.
Я не буду рисковать жизнью ради тех, кто боится рискнуть своей.
— Вся надежда на тебя, Боуэн. Ты должен это сделать.
— О чем ты говоришь?
— Как сердце соединяет меня с Эйноном в жизни, так оно соединяет нас и в смерти.
— Это неправда!
— Ты сам видел, что это правда! Благодаря сердцу у нас общая боль и сила, но источник жизни в моей половине. И чтобы умер Эйнон, должен умереть и я!
— Эйнон мертв.
— Он жив!
— Это не имеет значения. Наши повстанцы ворвались в замок. Живой или мертвый, Эйнон побежден! Мы победили!
— Пока не уничтожено зло Эйнона, это не победа. А для этого ты должен убить меня.
— Нет.
— Однажды ты поклялся, что твой меч будет служить мне, чтобы я звал тебя, когда ты мне понадобишься, чтобы я просил тебя о чем угодно! Выполняй свою клятву! Он идет, чтобы помешать тебе. Бей, пока есть время.
— Ты же последний...
— Мое время пришло. Бей!
— Ты же мой друг.
— Тогда будь мне другом и бей!
Когда займешь место короля, запомни этот день. Помни разницу между боем и бойней.
— Я решил сочинить «Балладу о Боуэне»! Какой стиль предпочитаете?
— Любой, только подальше отсюда.
— О, не беспокойтесь обо мне! Я имел в виду, каким слогом писать? Добавить ли эмоциональной поэтической окраски или излагать голые холодные факты?
— Если ты не заткнешься, холодными тут станут наши трупы.