Did you break but never mend?
Did it hurt so much you thought it was the end?
Lose your heart but don't know when
And no one cares, there's no one there.
Did you break but never mend?
Did it hurt so much you thought it was the end?
Lose your heart but don't know when
And no one cares, there's no one there.
Я не слышу шагов чего-то страшного рядом,
Но очень скоро с этим встречусь я блуждающим взглядом.
И кончится время, а вместе с ним пустота,
Остается только одна тишина.
Вот это и есть конец любви... Чувствуешь себя с другим человеком такой одинокой, как будто и не с ним ты, а совсем, совсем одна.
Лежала, думала
Прошлой ночью,
Как найти душе моей дом,
Там, где воды неиссякаемый источник,
А хлеб — не камень, покрытый льдом.
В голове моей мысль стрельнула прямо в точку,
И я не верю, что ошибаюсь.
Ведь никто,
Совсем никто
Не выстоит здесь в одиночку.
Один, совсем один,
Никто, совсем никто
Не выстоит здесь в одиночку.
Здесь миллионеров узкий круг.
У них есть деньги, что лежат, как вечный груз.
Их жены будто духи бегают вокруг,
А дети напевают блюз.
У них дорогие врачи,
Что лечат сердец их каменную оболочку.
Ведь никто,
Совсем никто
Не выстоит здесь в одиночку.
Один, совсем один,
Никто, совсем никто
Не выстоит здесь в одиночку.
— Джина не заслужила такого исхода.
— Да, она заслуживала лучшего, лучшей жизни. У нее было чистое сердце в потасканном теле.
— Ох, осторожнее, моя милая.
— В каком смысле?
С грустной улыбкой Мэри-Линетт накрывает ладонью мои холодные пальцы.
— Самое светлое сердце становится тёмным, когда его разбивают.
Вот одиночество, когда в толпе, средь света,
В гостиных золотых, в тревоге боевой,
Напрасно ищет взор сердечного привета,
Напрасно ждет душа взаимности святой...
Когда вблизи, в глазах, кругом лишь все чужие...
Из цепи прерванной отпадшее звено,
Когда один грустит и далеко другие,
Вот одиночество!... Как тягостно оно!
Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.