Акадзомэ Эмон

Другие цитаты по теме

Дождь со снегом -

Будто нынче прохудилась

Чаша одиночества.

... злоба наконец утихла, превратившись в глухую тоску. Желание рвать и метать отпустило  — теперь ему хотелось лишь завыть от бессилия, уйти куда-нибудь прочь от посторонних глаз, от знакомых и незнакомых людей, скрыться в пустынях, чащобах и снегах, остаться в одиночестве. Хорошо быть одному  — ибо отшельнику никогда не испытать подобных мук. Отшельнику не познать ни любви, ни ревности, ни злобы, ни предательства. Счастливчики...

— Жизнь — это не роман, Алекс. Она может внезапно прерваться. Как-то мы с мамой обедали около «Дэйли Плаза». На моих глазах автобус сбил человека. Он умер у меня на руках. И я подумала: неужели вот так можно умереть в день Святого Валентина? Я подумала обо всех, кто любил его, кто ждал его дома и больше никогда не увидит. А потом я подумала: а если у человека никого нет? Если всю жизнь никто и нигде не ждал его? Тогда я поехала в дом у озера в поисках ответа и нашла тебя... И я позволила себе увлечься этой прекрасной фантасмагорией, в которой время остановилось... Но это не настоящая жизнь, Алекс. Я должна научится жить той жизнью, которая у меня есть. Прошу тебя, не пиши мне больше. Не пытайся найти меня. Позволь мне отпустить тебя...

Each time I remember

The day you went away

And how I would listen

to the things you had to say

I just break down

As I look around -

And the only things I see

Are loneliness and emptiness

And an unlit Christmas tree.

После небольшой борьбы с будильником, я опять отправилась спать, и, засыпая, вспомнила, что отрубилась, не смыв макияж. И да, этой ночью я напилась в одиночестве.

На улице — дождик и слякоть,

Не знаешь, о чём горевать.

И скучно, и хочется плакать,

И некуда силы девать.

Глухая тоска без причины

И дум неотвязный угар.

Давай-ка, наколем лучины,

Раздуем себе самовар!

Авось, хоть за чайным похмельем

Ворчливые речи мои

Затеплят случайным весельем

Сонливые очи твои.

Разбивается солнца скорлупка,

вытекает рассвета желток,

закурила меня словно трубку

моя жизнь и пустила в поток.

Дым клубился над светом осенним,

заплывал наш рассвет синяком.

Я молчу, будто пьяный Есенин

вдруг забрёл в свой покинутый дом.

И я ощутил чертовски неприятную боль в груди, сквозная рана на месте моего сердца сквозила холодом и не давала глубоко вдохнуть. Я был подавлен, опустошен и разбит. И никто не был в состоянии вытянуть меня на свет, ведь никого и не существовало вокруг. Осознание собственного одиночества настолько сильно ранило, что сводило с ума и приглашало зайти в одно купе со Смертью. Такие жалкие люди, как я, не достойны жизни. Но, увы, я все еще жив...