Дождь со снегом -
Будто нынче прохудилась
Чаша одиночества.
Дождь со снегом -
Будто нынче прохудилась
Чаша одиночества.
Ах, не заснуть
Одной на холодном ложе.
А тут этот дождь -
Так стучит, что даже на миг
Невозможно сомкнуть глаза.
Я из тех, кто всегда был с людьми, но везде был один.
... злоба наконец утихла, превратившись в глухую тоску. Желание рвать и метать отпустило — теперь ему хотелось лишь завыть от бессилия, уйти куда-нибудь прочь от посторонних глаз, от знакомых и незнакомых людей, скрыться в пустынях, чащобах и снегах, остаться в одиночестве. Хорошо быть одному — ибо отшельнику никогда не испытать подобных мук. Отшельнику не познать ни любви, ни ревности, ни злобы, ни предательства. Счастливчики...
— Жизнь — это не роман, Алекс. Она может внезапно прерваться. Как-то мы с мамой обедали около «Дэйли Плаза». На моих глазах автобус сбил человека. Он умер у меня на руках. И я подумала: неужели вот так можно умереть в день Святого Валентина? Я подумала обо всех, кто любил его, кто ждал его дома и больше никогда не увидит. А потом я подумала: а если у человека никого нет? Если всю жизнь никто и нигде не ждал его? Тогда я поехала в дом у озера в поисках ответа и нашла тебя... И я позволила себе увлечься этой прекрасной фантасмагорией, в которой время остановилось... Но это не настоящая жизнь, Алекс. Я должна научится жить той жизнью, которая у меня есть. Прошу тебя, не пиши мне больше. Не пытайся найти меня. Позволь мне отпустить тебя...
Each time I remember
The day you went away
And how I would listen
to the things you had to say
I just break down
As I look around -
And the only things I see
Are loneliness and emptiness
And an unlit Christmas tree.
После небольшой борьбы с будильником, я опять отправилась спать, и, засыпая, вспомнила, что отрубилась, не смыв макияж. И да, этой ночью я напилась в одиночестве.
Разбивается солнца скорлупка,
вытекает рассвета желток,
закурила меня словно трубку
моя жизнь и пустила в поток.
Дым клубился над светом осенним,
заплывал наш рассвет синяком.
Я молчу, будто пьяный Есенин
вдруг забрёл в свой покинутый дом.
Дождь делает контуры размытыми. Нет больше четких теней и границ между пешеходами и их отражениями в лужах.
За тех, кому сейчас одиноко!
И я ощутил чертовски неприятную боль в груди, сквозная рана на месте моего сердца сквозила холодом и не давала глубоко вдохнуть. Я был подавлен, опустошен и разбит. И никто не был в состоянии вытянуть меня на свет, ведь никого и не существовало вокруг. Осознание собственного одиночества настолько сильно ранило, что сводило с ума и приглашало зайти в одно купе со Смертью. Такие жалкие люди, как я, не достойны жизни. Но, увы, я все еще жив...