Уильям Шекспир

How can I then return in happy plight

That am debarred the benefit of rest?

When day's oppression is not eased by night,

But day by night and night by day oppressed;

And each (though enemies to either's reign)

Do in consent shake hands to torture me,

The one by toil, the other to complain

How far I toil, still farther off from thee.

I tell the day to please him thou art bright,

And dost him grace when clouds do blot the heaven;

So flatter I the swart-complexioned night,

When sparkling stars twire not thou gild'st the even:

But day doth daily draw my sorrows longer,

And night doth nightly make griefs' strength seem stronger.

Другие цитаты по теме

Тревоги дня не облегчает ночь,

А ночь, как день, томит меня тоскою.

Новый злодей вступил на арену. Я заметил, как она, так или иначе, невероятным образом перемещается сквозь стены, одетая в бинты, которые могут рассказать бесчисленное множество жутких историй. Это... медсестра, и, как кажется, она заставляет меня тосковать долгими одинокими ночами, когда мой воспалённый разум снова не даёт мне уснуть.

Мне не страшно в клетку, страшно умирать,

Но всё равно мы любим эти улицы.

С их черно-белой гаммой, в которой мы

Сжигаем себя ради этих улиц и

Продолжаем ночами видеть цветные сны.

Душа моя затосковала ночью.

А я любил изорванную в клочья,

Исхлёстанную ветром темноту

И звёзды, брезжущие на лету

Над мокрыми сентябрьскими садами,

Как бабочки с незрячими глазами,

И на цыганской масленой реке

Шатучий мост, и женщину в платке,

Спадавшем с плеч над медленной водою,

И эти руки, как перед бедою.

И облако ее волос текло

дождем в мой сон. И снилось мне жасмином

былое лето. И платком карминным,

трепещущим в ее руках, стекло

оконное с рассветом приближалось

ко мне ее губами. Жег огонь

горящих уст. Горячая ладонь

прощалась навсегда… Какая жалость!

Ее рука была моей рекой,

моей листвой, тоской моей — такой,

что надо мною коршуном снижалось

в разлуке с нею небо… Упокой

меня, покой разрыва… И тоской

сотри с доски стихи… Какая жалость!

Белая ночь сирени листву ветер качает, то робкий, то смелый.

В белую ночь, в час когда я усну, приснится мне сон удивительно белый.

Птица взмахнёт волшебным крылом и я появление твоё угадаю.

В белую ночь мы с тобой уйдём, куда я не знаю, куда я не знаю.

Белая ночь опустилась, как облако, ветер гадает на юной листве.

Слышу знакомую речь, вижу облик твой, но почему это только во сне.

Нет ничего хуже дремоты, этого странного танца сознания на зыбкой грани между бездной сна и трясиной бодрствования. Глаза закрыты, мышцы расслаблены, но не получаешь той малости, которую дарует действо, обычно совершаемое в ночные часы, когда все дела переделаны либо отложены на завтра и несколько часов до рассвета принадлежат тебе, и только тебе... Нет покоя, который тело обретает лишь в отсутствие сознания.

Я обладал тобой, как в сновиденьи,

И был царем — до мига пробужденья.

Ночь, как любящая мать, кладет свою руку на наш горячий лоб, поворачивает к себе заплаканное маленькое личико и улыбается... Она молчит, но мы знаем, что она чувствует за нас, прижимаемся к ней, и утихает наше маленькое горе.