Скакуна бы сейчас,
Что подобен дракону,
Чтоб умчаться
В столицу прекрасную Нара,
Среди зелени дивной.
Скакуна бы сейчас,
Что подобен дракону,
Чтоб умчаться
В столицу прекрасную Нара,
Среди зелени дивной.
А что мы знаем о драконах? Для нас – простых людей, живущих по эту сторону Леса, – они почти мифические чудовища, далекие, как горизонт. Или как океан, которого мы никогда не видели. Но если вдуматься, они – создания из плоти и крови. Быть может, их малыши играют друг с другом и пробуют ловить солнечные зайчики. Или во сне закрывают нос лапами от холодного ветра. Или линяют. Или порой светятся всеми цветами радуги.
Ты не был внизу с той поры,
Когда Боги творенья свои оглядев, порешили,
Чем праздно всем по земле скитаться
Пускай все живут только там, где родились.
Но ты воспротивился, твоим домом стало небо,
И Древние Боги уже не посмеют
Прервать твой полёт в небеса, бесконечный.
Дракон!
А может быть, не зря наше воображение придает облакам форму кораблей и драконов?
Они плывут в небесной тишине, величественные и прекрасные. Выше нас, выше суеты, выше самой жизни. Вечные. Но важна ли она им? Что для них эта одинокая вечность в бескрайних просторах неба. Какую цену они готовы заплатить, чтобы однажды упасть на землю дождем, рождая новую жизнь, омывая счастливые лица или пряча слезинки.
Люди всегда мечтали летать… а драконы чувствовать столь же ярко.
Драконы не люди.
Хотя… если драконы всего лишь мечта людей, то не могут ли люди быть всего лишь…
Так много богов и религий на свете, так много дорог, что кружат и петляют, и всё же единственное, в чём нуждается этот скорбный мир, — искусство быть добрым.
Преображение Господне... Ласковый, тихий свет от него в душе — доныне. Должно быть, от утреннего сада, от светлого голубого неба, от ворохов соломы, от яблочков грушовки, хоронящихся в зелени, в которой уже желтеют отдельные листочки, — зелёно-золотистый, мягкий. Ясный, голубоватый день, не жарко, август. Подсолнухи уже переросли заборы и выглядывают на улицу, — не идёт ли уж крестный ход? Скоро их шапки срежут и понесут под пенье на золотых хоругвях. Первое яблочко, грушовка в нашем саду, — поспела, закраснелись. Будем её трясти — для завтра.