Диана Гэблдон. Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

В конце концов, думалось мне, что такое дни и недели перед лицом вечности?

*...*

Но если здесь присутствовала вечность или просто идея вечности, то, вероятно, Ансельм прав: всё возможно. И всё — любовь? Я задумалась. Когда-то я любила Фрэнка — я продолжала его любить. И я любила Джейми — больше собственной жизни. Ограниченная пределами времени и плоти, я не могла удержать обоих. А в потустороннем мире? Есть ли там место, где времени больше не существует или оно останавливается? Ансельм считает так. Место, где все возможно. И ничто не нужно.

Существует ли там любовь? За пределами границ плоти и времени возможна ли любовь? Необходима ли она?

Другие цитаты по теме

Помните: любовь плотская до гроба длится, а любовь духовная — та длится и за гробом, в мире вечном.

«Всегда»!.. Какое ужасное слово! Я содрогаюсь, когда слышу его. Его особенно любят женщины. Они портят всякий роман, стремясь, чтобы он длился вечно. Притом «всегда» – это пустое слово. Между капризом и «вечной любовью» разница только та, что каприз длится несколько дольше.

— Ну, и сколько она будет длиться, эта любовь? (в шутку).

— Не знаю.

— Три недели, три года, тридцать лет?..

— Ты как все… пытаешься свести вечность к числам...

До какой-то степени — может быть, это звучит нескромно — я необходима ему. Внешне он очень независим, но внутри у него вечная буря и смута, а я его единственный настоящий друг, единственный человек, который его по-настоящему понимает.

— У нас уйма времени, чтобы потренироваться, — напомнила я.

— Вечность, потом ещё вечность и ещё вечность!

— По-моему, так и должно быть.

И мы с упоением предались первому невыразимо прекрасному мгновению нашей вечности.

Вам нечего бояться козней тех людей, что принадлежат к лживому и суетному миру. Им недоступна прекрасная птица, парящая в небесах. Как ее имя? Истина? Любовь? Вечность? Да, вечность. Где же суетящемуся миру угнаться за вечностью, ему бы себя не потерять!

Мир — пугающее место — да, он знал это, — ненадежное: что в нем вечно? Или хоть кажется таким? Скала выветривается, реки замерзают, яблоко гниет; от ножа кровь одинаково течет у черного и у белого; ученый попугай скажет больше правды, чем многие люди; и кто более одинок — ястреб или червь? Цветок расцветет и ссохнется, пожухнет, как зелень, над которой он поднялся, и старик становится похож на старую деву, а у жены его отрастают усы; миг за мигом, за переменой перемена, как люльки в чертовом колесе. Трава и любовь всего зеленее; а помнишь Маленькую Трехглазку? Ты к ней с любовью, и яблоки спеют золотом; любовь побеждает Снежную королеву, с нею имя узнают — будь то Румпельштильцхен или просто Джоул Нокс: вот что постоянно.