— Паршиво выглядишь.
— Это была моя любимая куртка!
— Паршиво выглядишь.
— Это была моя любимая куртка!
— Как бы то ни было, есть четкая граница между тем, кто мы есть и теми, кого мы преследуем.
— Но черта же есть?
— Да, чтобы мы знали, где ее пересечь.
— Религия что ли какая-то?
— Это не религия, это секта. Живут за счет простаков, которые верят всяким проходимцам.
— Страны третьего мира.
— Как выразился мой юный друг: мои акционеры так не считают.
— Ты пользуешься человеческой наивностью, отбираешь у людей деньги и проигрываешь их в покер. Господь простит мне все грехи, если я уйду отсюда с твоими деньгами.
— Ты что, с похмелья?
— С чего ты взяла?
— На голове промчалось стадо бизонов, вид словно ты только проснулся.
— Это наше домашнее задание для терапии — ролевая игра. Когда Тревис заявится, я покажу ему, каково профессиональному детективу, то есть мне, работать с таким бомжацки выглядящим психом, как он.
Убежденность в собственной безобразности на пороге среднего возраста — дело обычное и, возможно, даже повсеместно распространенное.
— Мы здесь, чтобы помочь вам.
— Я знала, что ты коп. Знала. Ты нам поможешь? Защитишь нас? Каждый день полиция, судьи приходят сюда, чтобы трахнуть нас! От них ты нас тоже защитишь!?
Итак, он привозит сюда девушек, что делает его засранцем недели, но он еще и набивает свои самолеты детьми, а это уже Нобелевская премия по идиотизму.