Квартет И. Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках

Вообще в женатом состоянии напрягает не то, что у тебя нет других женщин, а то, что нет этой возможности. Я, может быть, ею бы и не воспользовался, но возможность-то должна быть… Вот, например, запретили бы тебе есть вилкой. Причем в формулировке «никогда». «Никогда больше не будешь есть вилкой!» Да, казалось бы, и черт бы с ней, можно ложкой, палочками, руками… Но тебе сказали — нельзя, и сразу захотелось именно вилкой. И, главное, вот она — вилка, лежит. Много вилок. Открыл ящик — полно. Разные — длинные, короткие, трехзубые, двузубые, серебряные, мельхиоровые… Да тебе в таком состоянии даже и алюминиевая сгодилась бы… если у тебя уже три года не было ни одной вилки. Но нельзя. А буквально вчера еще было можно — бери любую вилку и пользуйся, и никому дела нет. А сейчас воспользовался — и все так головами качают: «Э-эх, что же ты, обещал же вилками не пользоваться…»

Другие цитаты по теме

Если ты его любила, как же ты могла спать с другими мужчинами?

— Ты когда-нибудь раньше изменял своей жене?

— Нет.

— Жаль. Ты бы мог рассказать чем все это закончилось.

Я не понимаю. Зачем жениться, если собираешься изменять?

— Нет, но я же слышал, что есть такие пары которые договорились говорить правду, если у них на стороне что-то произошло.

— Представляю таких договорившихся.

— Скажи честно, ты мне когда-нибудь изменял?

— Да, вот позавчера с секретаршей.

— И она ему в ту же секунду фигак светильником по голове. А он такой лежит весь в осколках: «Ты чё, мы же договаривались». Ну тут и выясняется, что, во-первых, они не договаривались, что после этой правды она не бьет его светильником по голове, а, во-вторых, этот вопрос задается с одной-единственной целью услышать ответ «НЕТ», и не важно, правда это или нет.

– Моя жизнь – обман.

– Со мной тебе врать не приходится...

– Зато в остальное время – ещё как!

Вот ты даже сам себе не можешь признаться, что тебе нравится, когда рядом с тобой шлюхи! Потому что когда ты находишь такую, ты начинаешь ее за уши подтягивать в какой-то свой угол, который ты сам себе напридумывал и делаешь из нее приличную нормальную женщину. А в какой-то момент она превращается в твою долбаную жену, и тебе очень скучно становится!

— Я хочу развод, Марк.

— Не надо, Кейт, я тебя люблю.

— Слишком поздно, Марк.

— Пожалуйста, не делай этого. У меня были ошибки, да, большие, огромные.

— Чудесно, но когда у тебя армия любовниц, дорогой, это не ошибка — это патология.

— Согласен, но это можно исправить. Ты, Кейт, можешь помочь мне измениться.

— Сколько их было, Марк?

— Интрижек? Да вот они. [показывает на Карли и Эмбер и видит взгляд Кейт] Ну еще одна. Две, может быть... Не знаю, три... пять, может... Ну, что вы хотите услышать? Я видел больше задниц, чем стульчак!

— Слушайте, а вот почему можно изменить только жене или мужу? Почему нельзя изменить, к примеру, детям?

— То есть?

— Ну, представь, тебя видели выходящим из Макдональдса с чужим ребенком, а?

— Или нашел у тебя ребенок в кармане чек от конструктора «Лего». А ты ему «Лего» не покупал…

— Или купил незнакомому ребенку на улице.. мороженое. Ничего серьезного, душевный порыв. А твои дети это заметили.

— Да, и твой ребенок тебя спрашивает еще так: «Так, папка! Ты его знаешь, а?»

— А ты такой: «Да нет, просто купил мороженное, честно…"

— «Да? И в который это раз ты ему просто купил мороженое, а?»

— «Да что тут такого? Пошел нахер, мальчик! Я ж тебе говорю, я… я первый раз его вижу, посмотри на него! Пошел нахер, мальчик!!!»

— «Еще лучше! Первый раз видит человека, и сразу ему мороженое! Я, между прочим, мороженого годами не вижу!»

— Да… И все; и на утро — шкафы пустые, игрушек нет, и записка: «Прощай. Из детского сада нас заберет мама! Буу…»

— Ну ты, подруга, сказала! Это ж надо… Да никогда он на тебе не женится, он уже женат. И нормально им – разряжаются на девочках, а живут с проверенными боевыми подругами, мы для них как котята для малышни – пока котёнок маленький и пушистый – он интересен. Но как только родители позволили тебе его взять и котенок вырос – гуд бай, котёнок, теперь я хочу щенка…

— Так что у тебя с Шарлин?

— Вчера у нас была волшебная ночь.

— И ты по-прежнему утверждаешь, что не изменяешь жене?

— Я уверен в этом, искренне, всей душой. Секс через Интернет не измена.

— То есть, как это? 3 часа ночи, жена и дети спят наверху, а ты внизу трахаешь тёлку в киберпространстве.

— Во-первых, мы не трахаемся. Мы печатаем на клавиатуре. Во-вторых, и тут ты меня обидел... Шарлин не какая-то там тёлка. Она — биржевой брокер Ральф, притворяющийся какой-то там тёлкой по имени Шарлин.