Всякая тираническая власть, всякая деспотия всегда против модернизма, всегда. Модернизм нарушает существующий порядок. Он прежде всего свидетельствует о свободе человека, ... а свобода заразительна. Напоминать человеку о том, какое он сложное явление, всегда значит выступать против власти.
— ... Люди любят снег. Ты когда-нибудь лепил снеговика, Мара? Играл в снежки? Ловил снежинку ртом и чувствовал, как она тает?
— Это бессмысленно, — насмешливо сказал Мара.
Доктор усмехнулся в ответ:
— Бессмысленно! Верно. Вы всегда это говорите. Вы, одержимые властью тираны, желающие лишь завоевать и уничтожить. Любая мелочь, любое веселье для вас бессмысленно.
Он, человек, шагнул над тесным миром,
Возвысясь, как Колосс; а мы, людишки,
Снуем у ног его.
... ничем не сдерживаемый деспотизм одурманивает ум человеческий. Сохранить рассудок после двадцатилетнего пребывания на российском престоле может либо ангел, либо гений, но еще с большим изумлением и ужасом я вижу, как заразительно безумие тирана и как легко вслед за монархом теряют разум его подданные; жертвы становятся старательными пособниками своих палачей.
Так почему же Цезарь стал тираном?
Несчастный! Разве мог бы стать он волком,
Когда б не знал, что римляне — бараны.
Сугубо избирателен террор,
Который лютый деспот учиняет:
Заносится над головой топор
Тех, кто ее пред властью не склоняет.
Во всех промелькнувших веках
Любимые публикой цезари
Её самою впопыхах
Душили, топтали и резали…
Но публика это терпела,
И цезарей жарко любили,
Поскольку «за правое дело!»
Всегда эти цезари были.
Тиранство есть привычка; оно одарено развитием, оно развивается, наконец, в болезнь. Я стою на том, что самый лучший человек может огрубеть и отупеть от привычки до степени зверя. Кровь и власть пьянят: развиваются загрубелость, разврат; уму и чувству становятся доступны и, наконец, сладки самые ненормальные явления. Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда, а возврат к человеческому достоинству, к раскаянию, к возрождению становится для него уже почти невозможен.
Cлайд с цитатой