С некоторых пор я не выношу тех, с кем мне хоть чуточку скучно и из-за кого я могу потерять хоть секунду жизни.
Все люди, даже самые некрасивые, когда узнаёшь их ближе, становятся красивее.
С некоторых пор я не выношу тех, с кем мне хоть чуточку скучно и из-за кого я могу потерять хоть секунду жизни.
... чрезмерные совпадения равносильны судьбе, бежать от которой покажется тебе бесполезным. Если судьба послала твоей дочери отца, который не стоит в очередях, судьба пошлет тебе подругу, которая приучит тебя стоять в очередях. И всё снова придёт в равновесие. Комар носа не подточит.
Ночи, когда я просыпаюсь в четыре часа, встаю, варю себе кофе, а в доме все спят, и спят не только все в доме, спят всё где бы то ни было, и впереди у меня несколько часов, когда я могу что-то делать, опережая всех в мире.
Я никогда не принадлежал к тем, кто следит за прогнозом погоды. Не знаю почему, но это так. Представители другой части человечества за прогнозом следят. Им всегда известно, какая на дворе погода, ведь они смотрели телевизор и сравнивают действительную погоду с обещанной. Они говорят: по телевизору говорили; и часто добавляют: это они раньше ошибались, теперь другое дело, теперь у них спутники.
Зачем мне смотреть прогноз погоды? — думаю я всегда, и каждый раз, как до него доходит очередь, я переключаю канал. Не потому, что имею что-то против, а потому, что мне неинтересно. Когда светит солнышко, я рад. Когда идёт дождь, он идёт.
Своего рода бюрократическая процедура, которой пользуются незнакомые между собой мужчины и женщины, понравившись друг другу, скажем, на вечеринке. Они могут болтать на умные или глупые темы, пытаться обольстить объект своего внимания или робеют перед ним. Но главное впереди — мгновение до поцелуя, то есть до того, как всё начнется, мгновение, решающее для готовности ехать к тебе или к ней домой: в этот миг, предшествующий поцелую, вступает в силу негласное соглашение между нами, которое позволит нам трахнуться в вечер знакомства: требуются две-три фразы, смесь банальностей, фальши, наигранной интимности. Вспомнишь эти фразы — и бегут мурашки по коже, приходится прятать голову под простыней от стыда; слова, которые заставляют иной раз на следующее утро исторгнуть в пустом доме освобождающий вопль.
Меня зовут Престон Марлоу. Знаете, когда я был маленьким, я хотел быть только военным. Наверное, это у нас семейное: мой отец воевал во Вьетнаме, а дед сражался с фашистами. Мне же не терпелось бороться за правду, справедливость и отстаивать американский образ жизни. По-настоящему я узнал, что такое армейская жизнь, только после того, как нас отправили в Европу. Как оказалось, война – довольно скучное занятие. По крайней мере в том случае, если ты застрял непонятно где в ожидании дальнейших приказов. Мне пришлось искать какое-то развлечение. И даже если бы я посадил этот вертолет на несколько метров левее, никто бы не заметил...
Люди, живущие скучной жизнью, нуждаются в какой-то эмоциональной встряске, и такой эмоциональной встряской становятся для них фильмы ужасов. Когда обыватели смотрят фильмы о мертвецах, они каждый раз получают подтверждение тому, что все еще живы и что мир вокруг них стоит непоколебим.
Фраза, с которой я начинал школьное сочинение на любую тему: «Историческая, экономическая, философская, научная, политическая и социальная проблема двадцатого века…»
И получалось, что пять или шесть строчек у меня уже есть.
Часом позже он присвоил крупную сумму, поехал в ближайший большой город и снял номер в самом фешенебельном отеле. Он был спокоен и не думал о преступлении и преследовании. Когда он вошел с только что купленными вещами в свой номер и принял ванну, то удивился отсутствию ожидаемого энтузиазма. Почти равнодушно он подумал: «У меня пять миллионов, я мог бы каждый день жить в таких отелях». Он пошел в кабаре. Когда он пил вино и думал о том, что теперь может купить все, о чем так часто мечтал, у него в голове пронеслась мысль: «Я мог бы долгое время каждый день пить это вино, потому что у меня пять миллионов». Он заметил, что жизнь, приключения, большой мир, – все, что раньше представлялось ему таким сверкающим и манящим, существует по законам его прежней жизни.