– Она – великий манипулятор.
– Просто непризнанная «фам-фаталь».
– Она – великий манипулятор.
– Просто непризнанная «фам-фаталь».
— Ты ему понравилась.
— Да.
— Ты сделала это нарочно?
— Да.
— Почему?
— Потому что я женщина, и быть сволочью для меня — непозволительная роскошь.
— Ну, если это не флирт, то я даже не знаю...
— Чепуха, она его терпеть не может!
— Однажды мы поговорим и я тебе расскажу кое-что о женщинах.
Или вот, например, барышни и поклонники. Барышни, у которых они есть, уверяют, что не нуждаются в них. Они говорят, что предпочли бы обходиться без них, что молодые люди им надоели. Почему бы им не поухаживать, за мисс Смит или мисс Браун, которые стары и дурны и не имеют поклонников? Им самим поклонники не нужны. Они не собираются выходить замуж.
Vous vous prenez monsieur
pour un félin sauvage
Mais vous n'avez du lion
que le soyeux pelage
Et vos crocs acérés de jeune prédateur
Nous inspirent le rire plutôt que la frayeur
Вы себя принимаете, сударь,
За дикого кота,
Но у вас ото льва
Только шелковистая шерстка,
А ваши острые клыки молодого хищника
Больше смешат нас, чем пугают.
Я всегда задумывалась, зачем я покупаю новое белье перед каждым визитом к гинекологу.
Она строила мне глазки. Она меня соблазняла.
Впрочем, дорогая читательница, мы-то с тобой хорошо знаем, что вы, прекрасные создания, прописываете мужчинам эту процедуру с размахом пьяного прапорщика, глушащего рыбу на сибирской реке – не целясь в какого-то конкретного ерша, а просто кидая взрывчатку в воду, и потом уже выбирая добычу из того, что всплыло… Правда, в наше время за женский харасмент (или, как говорят юристы, «энтайсмент») можно и присесть – но Мара ведь знала, что в суд я не пойду. Придется быть галантным вдвойне.
Я работаю тридцать лет и делю клиентов не две категории. Первые сотрудничают и не сопротивляются, даже если нужно выйти из зоны комфорта. А вторые считают себя умнее всех и хотят, чтобы я их выгораживала и отбеливала. Вы – из вторых.
Я стал примером для подражания, молодым и успешным, добившимся всего самостоятельно. Но это был обман. Я давно чувствовал затхлую гниль там, где должна быть душа.