Кто-то здесь умер, но ещё не родился. Родиться сложно, не каждому выпадает такое счастье.
Все мы рождаемся, едим, кишки у нас приходят в негодность, и мы подыхаем. Никто не пытается стать бессмертным ради самой идеи.
Кто-то здесь умер, но ещё не родился. Родиться сложно, не каждому выпадает такое счастье.
Все мы рождаемся, едим, кишки у нас приходят в негодность, и мы подыхаем. Никто не пытается стать бессмертным ради самой идеи.
Никто не возвращается из царства мертвых... — никто не является на свет без слез... — никто не спрашивает, когда хочешь явиться... — никто не справляется, когда желаешь уйти...
В жизни любого есть два события, которых никто не помнит, два мгновения, которые доводится пережить всякому живому существу. И все же никто никогда ничего не вспомнит о них.
Никто не помнит своего рождения... и своей смерти.
Мы рождаемся, чтобы умереть. Как мы проведём время между двумя этими событиями, зависит только от нас.
У жизни, разумеется, много непознанных сторон, но, пожалуй, чаще других перед нами встают вопросы типа «Почему люди рождаются?», «Почему умирают?» и «Почему в этом промежутке они стремятся носить электронные часы?».
– В Африке ли дело?
– В ней. Африка дохлая. Знаешь, если у смерти есть дом, он там.
Я рассмеялся, чтобы скрыть кашель и не выдать себя.
– Серьёзно, – продолжила она, – души у людей там мелкие, реки мутные, песок превращает всё в песок. В Африке как бы заранее чувствуешь себя мёртвым и думаешь: такую жизнь я хотел прожить?
Подобно тому как наше рождение принесло для нас рождение всего окружающего, так и смерть наша будет смертью всего окружающего.
Все просто. Мы рождаемся. Живем. Стареем. Умираем. Он свое отжил. Осталось только разложение.