Мой отец сказал мне однажды, что если ты занимаешься чем-то, о чем тебе неудобно рассказать своей семье — не стоит этим заниматься.
— Мой дядя не решает, с кем мне встречаться.
— Надеюсь, его дробовик с этим согласен.
Власть закона (The Chicago Code)
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойВ некоторых района Чикаго живут династии полицейских с практически столетней историей. Несколько поколений супругов, в основном женщин, знают, каково жить с полицейским. Друзья из полиции, политики из полиции, посещение пикников и похорон — это брак с работой. Я знаю жен, которые используют полицейское радио, чтобы чувствовать себя с мужьями, по-прежнему чувствовать себя замужем. Они включают его дома, слушая своих мужей. Я тоже так делала...
И пусть повсюду меня будут пугать этой отвратительной фразой, что в старости мне будет некому подать воды. Пусть! Я не боюсь! Подаст ли нам кто в старости воды или нет, совсем не зависит от нашего семейного положения. Надо будет — этой воды принесет мне мой сын, а если его не будет рядом, то соседи или знакомые. Где гарантия, что если бы я была замужем, эту воду принес бы мне мой супруг. Семейное положение тут ни при чем по той причине, что здесь важны мои взаимоотношения с людьми.
Семья и любовь — непреходящие вещи. Я нисколько не сомневаюсь в том, что делаю день ото дня ради своих детей, и в том, что моя любовь к жене будет существовать дольше любого фильма. Это энергия света, который приходит ко мне откуда-то из очень далека. Вот это для меня действительно важные вещи.
— Брак — это конец жизни.
— Я считаю это началом.
— Армагеддон.
— Перерождение!
— Ограничение.
— Порядок!
— Подчинение женщине.
С того самого дня, как ты приехала, ты только и делала, что разрывала нашу семью на части. Ты пыталась поссорить Стивена и Сэма, ты сделала всё возможное, чтобы разрушить мой брак с Блейком, ты даже натравила своих собственных детей друг на друга. По правде говоря, Алексис, я гораздо лучшая мать для твоих детей, чем ты когда-либо была. Опять же, ты установила планку довольно низко.
Мы не можем любить свой палец больше другого. Так и с детьми. Мы не можем отдавать предпочтение кому-то из них.
Мама у меня смиренная женщина. Очень-очень смиренная. Она горбатит в маленьком кафе, удаленном на один час от нашего дома. Она презентует посетителям еду и питье, а мне говорит: «Я всхожу на автобус на час, чтобы работать весь день, делая вещи которые ненавижу. Хочешь знать, почему? Ради тебя, Алексий-не-нервируй-меня! Когда-нибудь и ты станешь делать для меня вещи, которые ненавидишь. Это потому, что мы семья». Чего она не ухватывает, так это что я уже делаю для нее вещи, которые ненавижу. Я ее слушаю, когда она со мной разговаривает. Я воздерживаюсь жаловаться о моих пигмейских карманных средствах. И упомянул ли я уже, что нервирую ее далеко не так много, как жаждал бы. Но это не потому, что мы семья. Все эти вещи я делаю, потому что они элементарные вежливости. Это идиома, которой научил меня герой. И еще потому, что я не жопа с факинг-дыркой.
— Иногда я просыпаюсь по утрам, почти ожидая увидеть рядом Лори, которая напомнит, чтобы я забрал Карла после школы или скажет, что завтрак готов.
Каждое воскресенье она готовила нам блинчики, которые есть было невозможно. Просто комки муки. И главное, она ведь об этом знала.
— А почему же продолжала?
— Ну, она хотела, чтобы мы были семьей, которая по воскресеньям ест блины.