Я любил знать, а не трепать языком о том, что знаю...
Почему людям всех времен и народов так нужны чудеса, бросающие вызов всем будничным, твердо установленным фактам? А может, жажда чудесного уходит корнями в некое врожденное, не поддающееся проверке знание, в глубинную уверенность, что чудесное есть существенный, неотъемлемый аспект реальности? Или наоборот — сама эта жажда порождает чудеса?
Для него вся реальность жизни лежала во внешних вещах, для меня же не было иной реальности, чем реальность духа — разума, как я думал в то время, не успев ещё осознать, каким грубым насмешником и жестоким хозяином может быть интеллект.
Бой был гением, то есть человеком, способным великолепно, без малейших усилий делать то, для чего большинству людей требуется предельное напряжение. Он гениально делал деньги, такие люди рождаются ничуть не чаще больших художников и поэтов.
... иногда я страстно хотел, чтобы мать меня любила, и ненавидел себя за то, что причиняю ей огорчения, но ничуть не реже приходило осознание, что её любовь обходится мне непропорционально дорого, а её представления о том, что такое «хороший сын», предельно примитивны.
Люди боятся любить и любят бояться, любят испытывать перед чем-нибудь благоговейный трепет.
Господи, какое же это кошмарное время — молодость! Такое изобилие чувств при полном неумении с ними обращаться!
... истинность носит скорее психологический, чем буквальный характер, и психологическая истинность ничуть не менее важна — в своём роде, — чем точное следование фактам.
Если вы не можете обеспечить мальчика хорошим учителем, дайте ему человека с изуродованной психикой либо экзотичного неудачника, но ни в коем случае не плохого, унылого педагога.
Человеку неуютно в компании совершенства, оно его душит. Он хочет, чтобы даже святые отбрасывали тень.
Cлайд с цитатой