Театр – это цирк, в котором все животные одомашнены.
— Филиппыч, а это что?
— Японский театр Кибуцу. Так называется, правда!
Театр – это цирк, в котором все животные одомашнены.
— Филиппыч, а это что?
— Японский театр Кибуцу. Так называется, правда!
Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.
Театр. Конечно, театр. Это фундамент, это основа, это все.
Нужно смотреть в глубь вещей, чтобы не оставаться поверхностным.
Не будьте естественны, — говорил он актерам. — На сцене не место этому. Здесь всё — притворство. Но извольте казаться естественными.
Любовь – это аксиома, а не теорема. Её доказывать не нужно.
Он скучал по кино и театрам Лондона, по музыкальным магазинам, галереям, музеям. Он скучал по людям. Ему не хватало привычной лондонской речи, шума машин, запахов.
Когда пьеса меняется с той, что я «посмотрел» на ту, что «нужно показать», я чувствую, что потерял самое важное. Играя свой собственный спектакль, я хочу попробовать вернуть ту печаль от «просмотренного спектакля» в «еще невиданный».
Если пьеса плоха, ее никакая игра не спасает.
— Театр — это обман, — печально сказал Паклус.
— Нет, что вы! Театр — это мечта. Это иллюзия. Это обоюдное волшебство доверия!