Константин Семин

Само слово Революция почти под запретом. Фигура умолчания. Музей, весь город, да и вся страна теперь — территория реставрации, реакции. Отъевшимся пузом торговый город Санкт-Петербург вытесняет последние воспоминания о Ленинграде. Подобно бетону, схватывается и застывает новая мифология. Будто и не стреляла никогда «Аврора», не размахивал наганом матрос Железняк, не мёрз караул перед Смольным. Октябрь? Историческая ошибка. Не вспоминайте. Какие-то неведомые, сатанинские, чёрные силы ворвались в Зимний, чтобы, осквернив его сияющие залы, на 70 лет погрузить всю страну в воронку ужаса и страданий, а потом навсегда исчезнуть.

Другие цитаты по теме

Но коль выпало мне питерцем быть,

Никогда Москва не станет родной,

Но я знать хочу её и любить,

Так покажите, москвичи, город свой.

Если людей в момент, когда их грабят и выворачивают карманы, заставляют креститься и смотреть на небо, то это говорит лишь о том, что тот, кто призывает к этому, действует заодно с теми, кто грабит.

Город, где я не был счастлив, к несчастью, ни разу -

Всё как-то на нервах, наверно, уже не добиться любви никак.

По Питеру надо скакать на лошадке, начистив кирасу,

А мы-то плетемся в немытых такси

Да несвежих воротничках...

Религия защищает в человеке человеческое. Она защищает человеческие ценности, человеческий образ. Развитие капиталистических отношений неминуемо приводит к овеществлению человека, к превращению человека в товар, к превращению человека в механизм, в вещь, в единицу обмена. И в этом смысле всем мировым религиям грозит такая же судьба — как то, что произошло с культами индейцев после колонизации. И это происходит. Они это понимают, у них нет паствы, у них нет ничего, и даже, собственно, капиталистам-то они больше не нужны. Их опиум бесполезен, он никому не нужен. Он нужен только человеку для сохранения своего человеческого облика.

Нет монолитных народов, как нет и монолитных отечеств. Уолл-Стрит и безработное Баффало — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа. Рублевка и Нижний Тагил — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа. Именно поэтому классовая борьба всегда важнее отражения агрессии чужого империализма. Сначала отечество нужно отобрать у внутренних врагов, и лишь потом защищать его от внешних. Невозможно защитить внутренних врагов от внешних, а потом отобрать у них отечество.

Страна питала и никогда не могла досыта напитать кровью своею петербургские призраки.

Москва и Kиeв задрожали,

Когда Петр, в треске финских скал,

Ногой из золота и стали

Болото невское попрал...

И взвыли плети!... И в два счета -

Движеньем Царской длани — вдруг -

Из грязи невскаго болота -

Взлетел ампирный Петербург:

И до сих пор, напружив спины,

На спинах держут град старинный

Сто тысяч мертвых костяков

Безвестных русских мужиков!..

И вот теперь, через столетья,

Из под земли, припомнив плети,

Ты слышишь, Петр, как в эти дни

Тебе аукают они?..

Все рвутся в Питер, словно дикари.

Вам что, своих дождей и камня не хватает?

Те, кто живут здесь, вымирают изнутри,

Других же это просто вдохновляет.

Где-то на краю моих скитаний,

Где-то в глубине моей души,

На перроне встреч и расставаний

Растерялись все мои мечты.

Где-то на краю печальных истин,

Где-то в глубине хрустальных грёз

Я ещё надеюсь на спасенье

Посылая всем сигналы SOS.

Эти стихи, наверное, последние,

Человек имеет право перед смертью высказаться,

Поэтому мне ничего больше не совестно.