В городе твоём, как в моём, полумрак и тлен.
В разных субмаринах живём, но в одном котле.
В городе твоём, как в моём, полумрак и тлен.
В разных субмаринах живём, но в одном котле.
Я приеду без повода, пусть жить придется в гостинице,
Ведь повод нужен как оправдание нам годами не видеться.
Серо-асфальтовой лентой связаны все наши города, будто альпинисты.
Это лучшая страховка для момента, когда вдруг под ногами обвалится выступ.
Жизнь в городах приучает смотреть разве что себе под ноги. О том, что на свете бывает небо, никто и не вспомнит...
Дудь: Томск – молодой город, тут тебе бьют татухи, тут варят крафтовое пиво!
Щербаков: Тут бьют татухи, тут ****ло – очень удобно, всё в пешей доступности.
Говорят, каждый город вырос на спинах привидений, и плоть духов здесь густая, плотная, как слои сломанной кости; и каждый город вечно рыдает под звёздами, вечно смеётся, кричит, торгует и торгуется, молится и вздыхает — первым вздохом, который несёт жизнь, и последним — предвещающим смерть.
Ты твердишь: «Я уеду в другую страну, за другие моря.
После этой дыры что угодно покажется раем.
Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем.
Похоронено сердце мое в этом месте пустом.
Сколько можно глушить свой рассудок, откладывать
жизнь на потом!»
Не видать тебе новых земель — это бредни и ложь.
За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых.
Город вечно пребудет с тобой, как судьбу ни крои.
Пальцами напишем «Хэппи-энд» на пыльном экране,
Небеса откроют ворота и нас с тобою не станет.
И у пастуха, и у моряка, и у странствующих торговцев всегда есть один заветный город, где живёт та, ради которой они готовы пожертвовать радостной возможностью свободно бродить по свету.
— Города, мистер Вандемар, очень похожи на людей, — торжественно объявил мистер Круп. — Мало кто знает, что таится глубоко внутри.