Жизнь, вообще говоря, не малина. Тут и перепады, и топтание на месте. Где-то найдёшь, где-то потеряешь. В среднем все уравнивается.
Я всё жду, что в мире появится осмысленность. Но она не появляется. И не появится. Никогда.
Жизнь, вообще говоря, не малина. Тут и перепады, и топтание на месте. Где-то найдёшь, где-то потеряешь. В среднем все уравнивается.
Я всё жду, что в мире появится осмысленность. Но она не появляется. И не появится. Никогда.
Не жизнь будет содержанием искусства, а содержанием жизни должно быть искусство, ибо только с этим условием жизнь может быть прекрасной.
В этом-то и проблема всей жизни, а? Либо знаешь, чего хочешь, и не получаешь этого, либо получаешь, что хочешь и не знаешь, что хочешь.
На данном этапе правильней всего воздержаться от однозначных суждений о той или иной стороне этого процесса, отложить их на потом и просто жить, принимая все таким, какое оно есть, не раскладывая на составляющие.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь, как на обряд,
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Жизнь — это лабиринт. Кто-то бродит по нему до самой смерти, в поисках выхода. Но есть лишь один путь, и ведет он дальше вглубь. Лишь достигнув центра, можно все понять. Смерть непостижима, но с ней можно смириться. Все, что мы делали забудется.
Мне кажется, нужно обладать большим мужеством или чем-то еще, чтобы вторгаться в других, внутрь других людей. Мы все думаем, что люди вокруг живут в крепостях, в цитаделях, за крепостными рвами, за отвесными стенами, утыканными шипами и битым стеклом. Но на самом деле мы живём в куда более чахлых сооружениях. Выясняется, что мы все – времянки. Или даже нет, можно просто просунуть голову в палатку и потом залезть. Если дадут добро.
Впрочем, ты никогда не искала легких путей. А я никогда не понимал твоего стремления усложнить себе жизнь.