То, что я начал продвигаться в детской литературе, было плодом совершенно сознательного решения. Поскольку у нас вся «взрослая» литература делается так, как будто она рассчитана на слабоумных детей, то лучше уж обращаться откровенно к детям. Дети, есть надежда, еще не стали слабоумными.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
— Ты пытался когда-нибудь читать классиков по второму разу? Боже мой, все эти старые ***уны типа Харди, Толстого, Голсуорси — они же просто невыносимы. Им сорок страниц надо, чтобы описать, как кто-то где-то пернул. А знаешь, чем они берут? Они гипнотизируют читателя. Просто берут его за яйца. Представь, ни ТВ, ни радио, ни кино. Ни путешествий, если, конечно, ты не хочешь иметь после этих дилижансов распухшую жопу, подпрыгивая на каждой кочке. В Англии даже палку поставить толком нельзя было. Может быть, поэтому во Франции писатели были более дисциплинированными. Французы-то хотя бы трахались, не то что эти мудаки в своей викторианской Англии. Теперь скажи мне, какого хрена парень, у которого есть телевизор и дом на берегу моря, будет читать Пруста?
— Читать Пруста я никогда не мог, поэтому я кивнул. Но читал всех остальных, и мне ни телевизор, ни дом на берегу не смогли бы их заменить.
Осано продолжал:
— Возьмём «Анну Каренину», они называют это шедевром. Это же параша. Образованный парень из высшего общества снизошёл до женщины. Он никогда тебе не показывает, что эта баба на самом деле чувствует или думает. Просто дает нам стандартный взгляд на вещи, характерный для того времени и места. А потом он на протяжении трехсот страниц рассказывает, как нужно вести фермерское хозяйство в России. Он это всовывает туда, как будто кому-то это жутко интересно. А кому, скажи, есть дело до этого хера Вронского с его душой? Бог ты мой, даже не знаю, кто хуже — русские или англичане. А этот гондон Диккенс или Троллоп, для них же пятьсот страниц написать, плевое дело. Они садились писать, когда им хотелось отдохнуть после работы в саду. Французы хотя бы писали коротко. А как тебе этот мудила Бальзак? Бросаю вызов! Любому, кто сможет сегодня его прочесть!
Он глотнул виски и вздохнул.
— Никто из них не умел пользоваться языком. Никто, кроме Флобера, но он не настолько велик. Да и американцы не намного лучше. Драйзер, бля, даже не в курсе, что обозначают слова. Он безграмотен, я тебе точно говорю. Это вонючий абориген, бля. Еще девятьсот страниц занудства. Никого из них сегодня не издали бы, а если бы издали, критики сожрали бы их вместе с дерьмом. Но ведь эти парни прославились! Никакой конкуренции...
С тех пор я постоянно пользуюсь книгами как средством, заставляющим время исчезнуть, а писательством – как способом его удержать.
Иные до сих пор берут на себя смелость утверждать, будто литературное творчество — процесс интимный, сродни любви, и подобно высокой страсти приводящий к рождению на свет художественного произведения. Увы, в наш прагматичный век этот тезис справедлив уже далеко не так непреложно, как прежде. Впрочем, и сейчас подобное случается, причём отнюдь не так редко, как могло бы показаться пессимистам. Тем не менее современный читатель всё чаще встречается с авторами, не рожающими свой шедевр в муках, как заведено от веку, а берущими на воспитание чужого младенца.
Только плохие книжки говорят о том, каковы их авторы. Хорошие книжки говорят о том, каковы их герои.
Как-то раз на прогулке Иван Андреевич встретил молодежь, и один из этой компании решил подшутить над телосложением писателя, которого, очевидно, не узнал. Молодой человек сказал: «Смотрите! Какая туча идет!» — и немедленно получил ответ. Крылов посмотрел на небо и добавил саркастично: «Да, и вправду дождик собирается. То-то лягушки расквакались».
Про библиотеку слышали? Там полно штук под названием книги. Если читать их время от времени — можно найти ответы.
— Чак, если ты собираешься издавать книги и дальше, мы не станем возражать.
— Ух ты! Правда?
— Нет. Мы вооружены и очень опасны.
(— Чувак, если ты собираешься издавать фанфики и дальше, мы не станем возражать.
— Ух ты! Правда?
— Нет. Мы вооружены и везде тебя найдем.)
Cлайд с цитатой