Я, наверное, схожу с ума, если позволяю ему те нежности, кои обычно доставляет муж, но только в руках этого мужчины, моего графа де Бюсси, я словно в руках самого князя мира всего, его поцелуи – языки огненной геенны.
Не понимаю, почему женщины всегда страдают в подобных ситуациях, и почему женская измена всегда воспринимается, как поступок, на который ее подталкивает сам дьявол, а мужчины, что так любят пощекотать шейки молодым девицам всего лишь те, кто могут подарить здорового ребенка.
Вы знали ласки матерей родных,
А я не знал, и лишь во сне,
В моих мечтаньях детских золотых
Мать иногда являлась мне.
О, мама! Если бы найти тебя,
Была б не так горька моя судьба.
А теперь... Он кивал Исидору, а сам ловил в себе странную новизну, поначалу приписывая её похмельной чудноватости бытия, но потом понял, в чём дело. Теперь, когда вышла наружу вся правда, его перестали терзать ревнивые фантазии. Обманутый муж больше не воображал, мучаясь, постельное сообщничество Ласской и шефа. Наоборот, он словно накрыл дорогие останки любви гробовой крышкой, оставив дотлевать в безвестной темноте.
Мужчины полагают, что мужская измена — ерунда, а женская — «ах, ох, она мне изменила!». Мужчины ошибаются.
Others because you did not keep
That deep-sworn vow have been friends of mine;
Yet always when I look death in the face,
When I clamber to the heights of sleep,
Or when I grow excited with wine,
Suddenly I meet your face.
Конечно, сейчас мне кажется, что жизнь играет со всеми в какую-то свою игру, но только в этой игре я не понимаю правил, или же их просто нет.
— Что, опять бежать задумал? Ну беги, беги... Куда ты всё бежишь? Чего ищешь? Не ищи, Толечка, не найдешь... А я тебя ждала. Все ждалочки изгрызла.
— Ждала, говоришь, да? Это я верю, Тая, что ты меня ждала. Только ведь ты не одна меня ждала.
— Ты что?
— Ты в компании меня ждала, поэтому тебе и хочется, чтобы у меня в Свердловске кто-то был... Если бы у меня кто-то был, я бы тебе сказал — врать не стал бы. А ты обмануть меня хочешь.
— Ты что, не протрезвел, что ли?
— Выходи, Тая, за майора. За Лабарзина не надо, он скользкий человек. А за майора — иди. [Тая отворачивается и плачет.] Ну вот видишь, ты плачешь. Я ведь когда это тебе говорил, думал, что ты мне по морде дашь, на колени встанешь, будешь умолять, что никогда этого не было и быть не могло, всё это ложь и поклёп. Во мне ведь надежда целый день жила, что ты мне в глаза плюнешь. А ты плачешь, и я понимаю — это так.
— Нет! Нет, Толечка, ты не уйдёшь! Ну скажи, скажи, что ты меня любишь! Ведь если бы не любил, то не бросил бы. Толечка, ты же честный в любви! Я так перед тобой мучаюсь, так мучаюсь... Толь, ну скажи, скажи — я всё для тебя сделаю!
— Ты уже всё, Тая, сделала.
Тихий осенний вечер сам по себе уже веет грустью, а если у тебя на сердце есть рана, то этот вечер, как бутылка горькой настойки, не полезшей в твое горло.
Как страшно он смотрел!
Свой взор к земле я склонила,
чтоб о тайне моей
он не догадался!
Что, если б он застал нас...
Ведь он такой свирепый!..
Но полно, довольно!
Воображенья то лишь призрак мрачный!
О, как прекрасно здесь светит солнце!
Моё сердце трепещет,
душа полна блаженства,
всё меня негой страстно наполняет!
Cлайд с цитатой