Ещё не поздно, ещё не рано…
Как вам живется за океаном?
Не бойся, Виля, я тоже в мыле.
Как вам живется без Привоза, кореша?
Ещё не поздно, ещё не рано...
Прислать нам вызов, из ресторана.
И если пустят, готовь капусту,
Мы нашинкуем пару бочек, только так.
У вас на Брайтоне хорошая погода,
У нас на Лиговке, как водится, дожди.
Как вам живётся, дети моего народа,
За фунты, доллары, никак не за рубли.
Свалили вы, так дай вам Бог, друзья, удачи,
Пусть вам сегодня на Бродвее повезёт.
А мы живем здесь, как и жили, и не плачем,
Что Вилли Токарев на Брайтоне поет.
— Что может интеллигентный человек испытывать к этой стране, кроме брезгливости?!
— А я что-то не заметила брезгливости в ваших репортажах о преимуществах социалистического образа жизни...
— Это потому что между строк читать не научились!
— Ну а если здесь вам так тошно, вы-то почему до сих пор не на Елисейских полях?
— Они уже распаханы. Опоздал. 46 в ноябре. Все-таки Елисейские поля надо возделывать когда тебе 20-ть!
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.
Меня всегда удивляло, почему патриоты своей страны хотят скорее безвизово уехать из собственной страны.
Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости!
Золотые мои!
Столик Ваш справа.
Моня, бис! Моня, браво!
Моня не гордый,
Моня пьёт на свои.
Ещё один знак, указывающий в том же направлении, — это «культ эмиграции». То внимание, которое уделяется свободе эмиграции, объявление права на эмиграцию «первым среди равных» прав человека — невозможно объяснить просто тем, что протестующие хотят сами уехать, в некоторых случаях это не так. Тут эмиграция воспринимается как некий принцип, жизненная философия. Прежде всего как демонстрация того, что «в этой стране порядочному человеку жить невозможно». Но и более того, как модель отношения к здешней жизни, брезгливости, изоляции и отрыва от неё. (Ещё Достоевский по поводу Герцена заметил, что существуют люди так и родившиеся эмигрантами, способные прожить так всю жизнь, даже никогда и не выехав за границу.)
Кто мы с тобою здесь на самом деле?
Один вопрос, и лишь один ответ:
Mon chere amie, мы здесь с тобой Мишели,
Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет.
Не привыкать до первой крови драться,
Когда пробьют в последний раз часы...
Но, господа, как хочется стреляться
Среди берёзок средней полосы.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.
Он Алексей, но... Николаич
Он Николаич, но не Лев,
Он граф, но, честь и стыд презрев,
На псарне стал Подлай Подлаич.
Cлайд с цитатой