— Как ты там, Карета?
— Я Ракета!
— Как ты там, Карета?
— Я Ракета!
— Эй, выход там приятель!
— О, да.
— Тут часом доктор Золя не проходил?
— Нет, нет доктор Золя не появлялся, его не было! Простите.
— Я вас знаю?
— Нет, сэр. Я посетитель из MIT!
— MIT. И зовут вас?
— Говард.
— Тёзка. Легко запомнить.
— Говард... Поттс.
— Ну, а я Говард Старк.
— Здрасьте.
— Жми да не зажимай.
— Да.
— Что-то вид у вас бледноватый, Поттс.
— Ерунда. Заработался.
— Может, на воздух?
— Ау, Поттс.
— Да. Было бы неплохо.
— Прошу.
— Спасибо.
— Портфель забыли.
Пишет, нет? Привет, мисс Поттс. Если найдешь эту запись, прими это спокойно. Конец — это часть пути. К слову сказать, дрейфовать в космосе, без единого шанса на спасение, оказалось веселее, чем я ожидал. Еда и вода закончились четыре дня назад. Кислорода... часов на десять. И знаешь? Когда я засну, мне приснишься ты... Только ты.
— Камни где-то в прошлом. Мы можем вернуться туда и забрать их.
— Мы можем сами щелкнуть пальцами и вернуть всех на место.
— Или сделать ситуацию еще хуже, чем он оставил ее нам, так ведь?
— Мне не верится, что такое возможно.
— Хочу сказать, иногда я скучаю по этому неисправимому оптимизму.
Когда это было? Лет сто назад... Я выбрался из той пещеры, стал Железным Человеком. Понял, что люблю тебя. Я обещал больше без фокусов, но надеялся, что этот последний провернуть сумею.
— Тони ведь ты с ним сражался.
— Сражался? Кто сказал? Он швырнул в меня планету, а колдун с Бликер-стрит запорол нам торг.
— Тони, ты сражался с ним.
— Кто тебе такое сказал? Я не сражался с ним, нет. Он размазал по мне планету, а волшебник с Бликер-Стрит отдал ему камень. Вот, что было. Сражения не было, потому что его не победишь.
— Цветы и квашеная капуста. У вас сегодня свидание?
— Да, жена в положении. А я... всё время на работе.
— Поздравляю.
— Спасибо. Не подержите?
— Да, конечно. На каком она сроке?
— Даже не знаю. На таком сроке, когда я отвратительно жую. Так что придется снова ужинать на кухне.
— А у меня дочь.
— Вот и мне бы так. Меньше вероятность, что станет моей копией.
— А что в этом страшного?
— Скажем так, интересы общества редко когда перевешивают мои собственные.