Владимир Ильич Шарпатов

Обычно люди учат географию по учебникам да картам, а я смог воочию масштабы Родины оценить. Летишь, допустим, из Анадыря по северной трассе. Тысячу километров прошел, две, а внизу — бескрайние просторы, куда не ступала нога человека... Зато на ночную Европу смотришь: будто ковер электрический расстелили. Тесновато у них там!

Другие цитаты по теме

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клонилась под грозою

То их, то наша сторона.

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях, иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос...

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас…

Люблю тебя в твоём просторе я

И в каждой вязкой колее.

Пусть у Европы есть история, -

Но у России: житие.

В то время, как в духовном зодчестве

Пытает Запад блеск ума,

Она в великом одиночестве

Идет к Христу в себе сама.

Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России.

Радуга — один поэт однажды сравнил их с мостами между светом и тьмой. Если бы мы могли ходить по ним, то смогли бы побывать в местах, о которых только мечтали.

«Я скучал по тебе», — говорит он. В груди у меня раздается звук — словно ласточка, выбившись из сил, тихо падет на землю.

Если было несладко,

я не шибко тужил.

Пусть я прожил нескладно,

для России я жил.

И надеждою маюсь,

(полный тайных тревог)

что хоть малую малость

я России помог.

Надежда подобна сокровищу, которое невозможно хранить в одиночестве.

Цветок любви до срока вянет

И сумерки таят печаль,

Но утром солнышко проглянет

И снова золотится даль.

Как море глубока любовь,

В ней утонуть так просто.

Но в море брошусь вновь и вновь,

Чтобы найти свой остров.

Море – мой преданный друг. Как все понимающий, молчаливый пес. Море не раз возвращало меня к жизни.

Казалось, Нессельроде прав: России сказать нечего, Россия унижена, Россия отодвинута, Россия бессловесна...

Был обычный осенний день, когда в Петербурге застучал телеграф, рассылая по столицам мира циркуляр министра, обращённый вроде бы к русским послам за рубежом, на самом же деле адресованный ко вниманию всей Европы.

Главная задача  — развитие внутренних сил страны.

Но это не значит, что Россия замыкается в себе.

Напротив, она готова активно участвовать в политической жизни всего мира, и в первую очередь  — в Европе...

Телеграфы отстукивали решающий аккорд Горчакова:

Говорят, что Россия сердится.

Нет, Россия не сердится.

Россия сосредоточивается.

Последнюю фразу с французского языка в столицах мира переводили по-разному, а зачастую она звучала с угрозой:

—  Россия усиливается...