Справедливость в человеке, не увлеченном страстью, ничего не значит, довольно безличное свойство лица.
... Те, кто считает себя справедливыми, особенно безжалостны.
Александр Иванович Герцен
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойЧем развитее народ, тем развитее его религия, но с тем вместе, чем религия дальше от фетишизма, тем она глубже и тоньше проникает в душу людей. Грубый католицизм и позолоченный византизм не так суживают ум, как тощий протестантизм; а религия без откровения, без церкви и с притязанием на логику почти неискоренима из головы поверхностных умов, равно не имеющих ни довольно сердца, чтоб верить, ни довольно мозга, чтоб рассуждать.
Самая редкая вещь, какую только можно найти на земле — это по-настоящему справедливый человек.
— Есть ли теперь смысл в твоей хвалёной справедливости?! Ты наконец понял?.. Не познав ада, нечего стоит из себя добрячка! Настоящий ты не такой чудесный! Надменный, заносчивый, неспособный ни на что в критической ситуации. Это и есть твоя истинная сущность! Поэтому убей его! Убей их всех!
— Если... если я сделаю это... Кай возненавидит меня. Только его... я ни за что не предам!
— Как ты не можешь понять?! Они издевались над тобой, мучили! Это всего лишь пара жалких людишей! В чем же здесь предательство?!
— Ради меня... Кай рисковал своей единственной жизнью! Ради такого как я... Я бы так не смог. Поэтому... Если я не поставлю на кон, все что имею... это будет нечестно по отношению к Каю!
Те, кто утверждает, что идея может пробить себе путь без насилия, — фантазеры. Справедливый порядок на земле не установишь без насилия. Группы людей, заинтересованные в несправедливом порядке, не сдадутся, пока их не сломят силой.
Ибо люди не равны — так говорит справедливость. И чего я хочу, они не имели бы права хотеть! — так говорил Заратустра.
Моралисты говорят об эгоизме, как о дурной привычке, не спрашивая, может ли человек быть человеком, утратив живое чувство личности.
Коренная причина насилия заключается в том, что человек одержим некой заведомо нереалистичной идеей, например о справедливости или нравственности. Такая одержимость обычно проистекает от привычки держаться двойственных оценок: плохое и хорошее, безобразное и красивое, безнравственное и нравственное.
Кто бывал искушаем, падал и воскресал, найдя в себе силу хранительную, кто одолел хоть раз истинно распахнувшуюся страсть, тот не будет жесток в приговоре: он помнит, чего ему стоила победа, как он, изнеможенный, сломанный, с изорванным и окровавленным сердцем, вышел из борьбы; он знает цену, которою покупаются победы над увлечениями и страстями. Жестоки непадавшие, вечно трезвые, вечно побеждающие, то есть такие, к которым страсти едва притрогиваются. Они не понимают, что такое страсть. Они благоразумны, как ньюфаундлендские собаки, и хладнокровны, как рыбы. Они редко падают и никогда не подымаются; в добре они так же воздержны, как в зле.
Он, подобно многим слабым и недалеким людям, превыше всего ставил человеческую справедливость и добропорядочность.