— Ты боишься темноты?
— Да, очень боюсь. Да еще и ты здесь. Так страшно, будто умру!
— Ты боишься темноты?
— Да, очень боюсь. Да еще и ты здесь. Так страшно, будто умру!
— Да, придем сюда ночью, когда будет темно. Дети боятся темноты.
— Ты тоже боишься темноты, Марв!
— Что пугает вас?
— Я не люблю длинные очереди в туалет после того, как выпью четыре стакана пива.
— Теперь я знаю, что такое страх! Мне кажется, я давно этому научился. У меня было такое же чувство, когда я тебя увидел.
— Спасибо, очень лестно.
— Я хочу сказать, когда я представил, что ты не ждешь меня, у меня возникло точно такое же чувство. Страх.
— Ты боялся потерять меня?
— Как ничего на свете.
Я чувствую, будто по моей спине бегают многоножки, приглашая всех родных и знакомых.
— Кто пришёл снова?
— Дьявол, сэр, насколько я могу судить. Он подходил к окну.
— Кто подходил к окну и когда?
— Часа два назад. Господи, сэр, что это было за лицо! Оно будет сниться мне по ночам.
— Да успокойтесь вы, Уолтерс. Разве так должен докладывать полисмен?
— Вы правы, сэр, я всё понимаю, но я был потрясён, сэр, и бесполезно это отрицать. Я выбежал из дома и осмотрел кустарник, но там, слава Богу, никого не было.
— Если бы я не знал, что вы добросовестный сотрудник, Уолтерс, то после всего этого стал бы очень плохо о вас думать. Если даже это был дьявол собственной персоной, стоящий на посту констебль не должен благодарить Бога за то, что не смог его изловить.
Плохое предчувствие росло и вдруг... Разрядился его телефон.
– Черт, что мне теперь делать в самолете?
Джули и Венди смеялись над ним, а вот Тоду было не до смеха. Намечался скучный полет. Плохое предчувствие в очередной раз не подвело, черт бы его побрал.