Плесните колдовства, в хрустальный мрак бокала,
В расплавленных свечах, мерцают зеркала...
Напрасные слова, я выдохну устало,
Уже погас очаг, ты новый не зажгла.
Придумайте сюжет, о нежности и лете,
Где смятая трава, и запах васильков...
Рассыпанным драже, закатятся в столетья,
Напрасные слова, напрасная любовь.
Сама свою любовь не сберегла,
Смеюсь при встрече, а на сердце рана.
Я слишком поздно поняла,
Что без тебя нет моего романа.
Тебе объяснить, что такое осень в душе? Из всех мужчин она выбрала одного, но не он стал ее мужем.
Теперь я знаю, что из всего оружия в мире любовь — самое опасное. Ибо я страдаю от смертельной раны.
Но кто бы решился смутить такую ясноглазую милочку? Упоминал ли я где-нибудь, что её голая рука была отмечена прививочной осьмеркой оспы? Что я любил её безнадежно? Что ей было всего четырнадцать лет?
Прости меня за то, что ты любима.
Ведь я простил за то, что не любим.
Пусть плачет дождиком апреля ива,
И вьётся сизый от кальяна дым.
Мне говорят, что дальше будет легче,
Я улыбаюсь... легче без тебя?
С листвой, как в сентябре, играет ветер,
Весна проспала, и они блудят.
И шепчет слякоть вязким шептом ночи,
А я шепчу ей, больше некому шептать...
Что, может, я люблю тебя не очень?
А я ей, что нельзя не очень, ***ь...
Прости меня за то, что ты любима.
Ведь я простил за то, что не любим...
Кити посмотрела на его лицо, которое было на таком близком от неё расстоянии, и долго потом, через несколько лет, этот взгляд, полный любви, которым она тогда взглянула на него и на который он не ответил ей, мучительным стыдом резал её сердце.
Он позвонил неожиданно,
сказал, что сегодня не может.
Она соскребла обреченно с ног блестящие туфли,
сняла с шеи золотую цепочку
и долго смотрела, как звенья ее играли друг с другом,
переливаясь улыбками,
держась обручально одной тесной связью.
— Я люблю его.
Он, по всему, другую.
Та — своего идеального мужа,
муж — любовницу.
Инстинктивно
все любят не тех.
Пора выходить из круга.
Порвала она драгоценную нить легким усилием.
Она подняла на него свои кристально чистые, кричащие от боли, изумрудные глаза и невольно всхлипнула, в попытке взять себя в руки, но каждая мысль, приходившая в ее светлую голову отдавалась глухой болью в груди, не позволяя этому случиться. Он безучастно продолжал смотреть на подрагивающие нежные плечи, на вздымающуюся от глубоких вздохов грудь, на порозовевшие от гнева или горечи щеки, на резкие покусывания нижней губы, ставшей оттого совсем алой и прекрасно припухшей. Она манила к себе всем своим существом, желание прильнуть к припухшим губам и провести пальцем по мокрым ресницам было таким невыносимым, что буквально причиняла ему физическую боль. Борясь с самим собой, он сжал кулак, собрав в него всю свою волю и с усилием оторвал взгляд от любимого лица, обрамленного смертельной печалью.
— Мы не можем быть вместе, — выдавил он из себя, чувствуя, как ком подползает к горлу. Она с надеждой взглянула на него, приоткрыв рот в попытке задать вопрос, сводивший с ума их обоих в равной степени, но он опередил ее, резко и безжалостно проводя пятью словами по открытой, обнаженной душе девушки. — Нет, я не люблю тебя.
Cлайд с цитатой